Врата времени. Михаил Шторм

поэтому многое зависело от твердости рук и правильно выбранных моментов относительного покоя.

      Быков машинально посетовал, что вертолет белый, под цвет бикини и пенящейся воды. Небо, как назло, затянуло облаками. На их фоне фотографии рисковали выйти бледными и невыразительными. Действуя на свой страх и риск, Быков достал из кофра чешскую «Практику», заряженную широкой черно-белой пленкой. Вот что, по его мнению, могло оживить изображение. В конце концов, Джеймс Бонд был порождением середины прошлого века, так что серия фото в духе ретро подходила идеально.

      Пока Быков менял фотоаппарат и прилаживал защитный раструб, вертолет успел пролететь над водопадом и развернуться, неся под собой Маричку Вереш, стоящую уже не на полозе, а на спущенной трапеции. Пилот, явно получивший инструкции, заметил катер и пошел на снижение, чтобы пролететь как можно ближе. Мысленно похвалив его, Быков навел объектив на девушку.

      Она была молода, и на ней не было страховочного троса. Оставалось только подивиться ее безумной отваге, когда она вытянулась в струнку, держась за трапецию одной рукой. Ее безупречное загорелое тело отлично контрастировало с белым купальником.

      Быков невольно залюбовался ею, в то время как палец автоматически продолжал нажимать на спуск. Он делал двенадцатый или тринадцатый кадр, когда вертолет заложил слишком резкий вираж, решив пролететь перед самым носом катера. Отважную акробатку качнуло и развернуло вокруг оси. Быков присел, уворачиваясь от ее пяток, пронесшихся у самого объектива. Саймонс, ошеломленный внезапным маневром, позволил штурвалу вращаться как попало.

      Виляя из стороны в сторону, катер полетел по бурунам дальше. Быкова швырнуло на четвереньки. Камера покатилась по палубе, но не она сейчас занимала его мысли.

      Оглянувшись, он увидел, что вертолет опасно кренится над бурлящими водами, а девушка отчаянно хватается за трапецию.

      – Разворачивай, Кен! – рявкнул Быков. – Скорей.

      Пока катер совершал маневр, случилось то, чего следовало опасаться с самого начала, – Маричка сорвалась с перекладины. Удивительно было не то, что она свалилась в воду: было странно, что она умудрилась продержаться так долго.

      Пилот выровнял вертолет и стал набирать высоту, не подозревая о том, что потерял свою наездницу.

      – Звони спасателям! – зычно крикнул Саймонс.

      Быкову было некогда звонить. Как только они оказались приблизительно в той точке, где упала девушка, он, не раздумывая, сорвал с себя дождевик и сиганул за борт.

      Вода была обжигающе-холодной. От резкого перепада температуры у Быкова перехватило дыхание и сердце сжалось в комок, отказываясь биться в обычном ритме. В рот и нос заливались все новые и новые порции ледяной воды. Беспорядочные волны швыряли и крутили Быкова как щепку, брошенную в бурный ручей. Инстинкт самосохранения требовал, чтобы он немедленно плыл в сторону лавирующего поблизости катера, но вместо этого Быков искал взглядом девушку.

      Не могла же она так быстро