Вторая Нина. Лидия Чарская

раз нет! Они пляшут этот полный огня и беззаветной удали танец по-маскарадному, по-офицерски, с бьющими на театральный эффект движениями. Только природный уроженец дагестанского аула, чистокровный сын горного Востока может по-настоящему показать эту дивную пляску…

      С тоской повожу я глазами, не слыша бурных аплодисментов, громом разразившихся по моему адресу, не видя восторженных, устремленных на меня взоров, как вдруг замечаю в толпе гостей незнакомое лицо… Кто он – этот красивый перс с длинной бородой, в остроконечной шапке, какие часто можно встретить на восточном базаре? Его пестрый халат незнаком мне, но в смуглом величавом лице с горбатым носом и насмешливыми губами есть что-то знакомое…

      Наши глаза встретились… Взоры скрестились… И вдруг, неожиданно для себя, безотчетным движением я бросаю бубен в сторону незнакомого перса, неизвестно как появившегося на нашем балу…. Он ловко подхватывает его на лету и проворно выбегает на середину залы…

      – Кто он? Кто он? – слышится сдержанный шепот между гостями.

      Но не все ли равно им, кто он?

      Кто бы он ни был, этот перс, но он хочет помочь мне, хочет плясать со мной лезгинку. Кому какое дело до всего остального?

      Музыканты, словно предчувствуя интересное зрелище, с новым рвением ускорили темп. Закружилась, закипела, завертелась горячая, как огонь, и быстрая, как зарница, удалая лезгинка. Теперь я уже была не одна. Извиваясь змеей, порхая птицей, носился, увиваясь вокруг меня, незнакомец. Я не понимала, как мог он в таком совершенстве знать чуждую ему пляску дагестанских племен. Я видела и чувствовала одно: он исполнял ее безукоризненно, внося в свой танец весь беспредельный жар лезгина, всю быстроту и ловкость настоящего джигита. Это была целая поэма Востока, с его кустами чинаровых рощ, с соловьиными трелями, с розовым ароматом… Я скользила и неслась, едва касаясь пола, по комнате. Перс кружился вокруг меня, то настигая меня – свою даму, то умышленно отступая и давая мне дорогу с тем неуловимым оттенком рыцарства, которым так полон этот чудесный танец. Я прикрыла глаза, упоенная, обессиленная родимой пляской. И вдруг в ту минуту, когда я всего меньше ожидала этого, смуглое лицо перса очутилось у моего лица… Горячее дыхание обдало мою щеку, чудно сверкающие, гордые и прекрасные, как исполинские бриллианты, глаза оказались прямо перед моими глазами.

      – Княжна Нина! Я сдержал свое слово! – воскликнул знакомым мне голосом мой странный товарищ по лезгинке.

      И черная борода с остроконечной шапкой в один миг упали к моим ногам. Полосатый персидский халат соскользнул с плеч танцора, и ага-Керим-бек-Джемал, горный душман, предстал перед нами во всем своем удалом бесстрашии и красоте.

      – Керим! Керим! – не своим голосом, исполненным восторга и страха в одно и то же время, вскричала я. – Керим-ara, возможно ли! Вы?..

      – Я! – твердо ответил молодой горец и гордо выпрямился, скрестив руки на груди, словно дразня своим присутствием всех этих разряженных и напыщенных гостей.

      С