Вторая мировая война. Ад на земле. Макс Хейстингс

а Польша»⁴. Министр иностранных дел Италии и по совместительству зять Муссолини граф Галеаццо Чиано предупреждал польского посла в Риме, что, воспротивившись территориальным претензиям Гитлера, его страна обречет себя на борьбу в одиночестве и «вскоре превратится в груду развалин»⁵. Посол напрямую не спорил, но выразил расплывчатую надежду на «какой-нибудь счастливый случай», который добавит его стране сил. В Британии принадлежавшие лорду Бивербруку газеты осуждали польский гонор перед лицом гитлеровской угрозы как «провокационный».

      Тридцатимиллионный народ, в составе которого насчитывалось без малого миллион этнических немцев, 5 млн украинцев и 3 млн евреев, прожил в границах, установленных Версальским договором, всего 20 лет. В 1919–1921 гг. Польше пришлось отражать большевистский поход, чтобы утвердить свою независимость после полуторавекового владычества России. К 1939 г. в стране установилось правление военной хунты. В оправдание режима историк Норман Дэвис пишет: «Трудности и несправедливость в Польше, конечно, отмечались, но не было массового голода и массовых убийств, как в России, не применялись бесчеловечные методы фашизма или сталинизма»⁶. Наиболее уродливым проявлением польского национализма стал антисемитизм, выразившийся в том числе в процентной норме для поступавших в университет евреев. С точки зрения как Берлина, так и Москвы Польша возникла в результате навязанного Антантой передела мира и не имела ни малейшего права на существование. В секретном протоколе к Пакту Молотова – Риббентропа, подписанному 23 августа 1939 г., Гитлер и Сталин договорились разделить Польшу и уничтожить ее суверенитет. Поляки же, хотя и считали Россию своим историческим врагом, понятия не имели об этих планах Советского Союза и беспокоились только о германской угрозе. Они понимали, что плохо экипированная польская армия не сможет противостоять вермахту, и возлагали все надежды на поддержку англичан и французов: второй фронт на Западе расколол бы силы немцев. «Учитывая безнадежное военное положение Польши, – писал посол этой страны в Лондоне граф Эдвард Рачинский, – я прежде всего хотел убедиться, что мы не окажемся вовлечены в войну с Германией, не обеспечив себе неотложную помощь союзников»⁷.

      В марте 1939 г. Британия и Франция предоставили гарантии, которые затем были оформлены как союзнический договор: если Германия нападет на Польшу, они вступят в войну. Если эта беда случится, сулила военному руководству Варшавы Франция, французская армия будет мобилизована и не позднее чем через тринадцать дней атакует гитлеровскую линию Зигфрида. Британия, со своей стороны, обещала сразу же начать бомбардировку Германии. С удивительным цинизмом давались подобные обещания, ведь ни та, ни другая страна не собиралась выполнять свои обязательства: им хотелось лишь отпугнуть Гитлера, а не помогать на деле Польше. То были телодвижения безо всякой реальной сути, но поляки хотели им верить.

      Пусть Сталин и не участвовал в военных акциях Гитлера, подписанная