Алмазный фонд Политбюро. Юрий Гайдук

уставился на хозяина дома.

      – Какие еще черви? Я о Менделе вам толкую, владельце ломбарда.

      – И я о нем же. Владелец ломбарда на Лиговке, к нему в свое время добрая половина Петербурга в очереди стояла. А ты-то чего им заинтересовался? Уж не связан ли этот твой интерес с ограблением посольства?

      Самарин утвердительно кивнул головой.

      – Потому и спрашиваю. – И тут же: – И как давно это случилось?

      – Да уж месяца три будет.

      – И как же это он сподобился? Сердце? Инфаркт?

      – Какой на хрен инфаркт! – скривился Обухов. – Убили мужика, причем самым примитивным образом. Кастетом по черепушке – и ваши не пляшут.

      Самарин лихорадочно обдумывал услышанное. «Кастетом по черепушке – и ваши не пляшут». Когда в голове выстроилась логически завершенная версия, спросил, в глубине души надеясь на чудо положительного ответа:

      – Надеюсь, убийц нашли?

      – Ага, надейся, – буркнул Обухов. – Прикончили мужика, карманы подчистили – и как в воду канули.

      – И что, никаких следов?

      – Полный нуль, что уже само по себе интересно. – И как бы поясняя свою мысль, добавил: – Сам знаешь, в Питере шила в мешке не утаишь, здесь все как на ладони. На одном конце города на гоп-стоп ставят, а на другом уже знают, где награбленное пропивать будут, а тут… Говорю же тебе, как в воду канули.

      Обухов удивленно покрутил головой и уже по привычке тронул пожелтевшими от курева пальцами свой несчастный ус:

      – И что еще не менее интересно… Мендель – калач тертый, и грабят его не первый раз, помню, даже в мою бытность его дважды на гоп-стоп ставили. И что? Всё нормально было, без кастетов и ножей. Мужик спокойно расставался с тем, что у него было в карманах, столь же философски спокойно уходил восвояси, и об этом его отношении к гоп-стопу весь Петербург знал. А здесь что получается? Сначала кастетом по голове, и только после этого зачистили карманы.

      Он замолчал было, размышляя о происшедшем, однако тут же добавил:

      – И еще заметь одну странность: удар в основание черепа был такой, что не оставлял ни малейшего шанса на жизнь, и это при том, что мужика хотели всего лишь грабануть. Тебе это ни о чем не говорит?

      – Пока только то, что удар был нанесен сзади, да еще, пожалуй, то, что бил весьма нехилый мужик.

      – В этом вы правы, – подтвердил версию гостя Обухов, – и это тоже о многом говорит, но не это главное. А главное во всей этой истории то, что за Менделем явно охотились, и как только подвернулся удобный случай, его тут же саданули по черепушке. А то, что карманы подчистили, так это так, для отвода глаз, если вдруг милиция вздумает навести сыск по этому делу.

      – Выходит, умышленное убийство?

      Обухов кивнул головой.

      – После того как ты стал расспрашивать меня об этом еврее, я уже не сомневаюсь в этом. Да и как же иначе, если с мужика ни шубу не сняли, ни шапку, ни обувку, которая, кстати, тоже немалые гроши стоит. В общем, не для того мужика к праотцам отправили, чтобы только карманы ошманать.

      – И что ваши подопечные об этом говорят,