Про шакалов и волков. Анна Шахова

нашли подвал рядом с подмосковным Климовском, где держали дрожащую от ужаса, со связанными руками и ногами девочку. Подвал-то нашли, но бандиты успели перевезти заложницу в новое место. И тут началось самое мучительное. Они перестали выходить на связь. Полтора дня родители Оли метались в безумии между угрозыском и домом, но, наконец, киднепперы подали голос. По телефону. А после снова включили скайп. Увидев девушку, Люша содрогнулась: на скуле, над бровью, на шее зияли кровоподтеки. Оля не могла говорить – только плакала и кричала:

      – Отдайте им эти проклятые деньги! Или пусть меня добьют!

      Она протянула к камере связанные кулачки – веревки в кровь истерли ее узкие запястья. Девочку, видимо, держали на земляном полу – лицо, руки, ноги, одежда были в грязи.

      – Они не дают мне есть и ходить в туалет! Мама! Спаси меня! Этой ночью, если денег не будет, меня убьют!

      Благо, запись не увидела мать Оли, которую увезли на «Скорой» в больницу с гипертоническим кризом.

      Дознаватели склонялись к тому, что угроза будет исполнена. Не сомневалась в этом и Люша. Впрочем, пару часов назад отец Оли сообщил, что нужную сумму он обналичил и отказывается от всякого вмешательства сыщиков, так как будет передавать деньги, «строго следуя инструкции ублюдков».

      Люшу к этому тяжелому делу привлек брат банкира, которому неделей ранее детективное агентство «Помощь идет», и в первую очередь Юлия Шатова, помогло схватить с поличным офисного вора. Конечно, выслеживание трусоватого менеджера и поиск бестрепетных вымогателей не шли ни в какое сравнение, но все же Люшу допустили к «мозговому штурму», не слишком, впрочем, обращая на нее внимание. Ну, суетится блондиночка с серьезным видом, и пусть суетится. Благо, с глупыми догадками и предложениями не лезет – все на монитор глазеет. А что глазеть? И так очевидно, что сегодня Молчанова содержится в низком деревянном сарае с искусственным освещением. Таких тьмы и тьмы на российских просторах.

      Люша не могла сосредоточиться при первых просмотрах: ее парализовывали крики жертвы. Потому сыщица убрала звук и несчетное количество раз пересматривала на разной скорости видео, отмечая необъяснимым, шестым чувством, что в последнем включении «что-то не так», но не могла понять – что именно.

      Час назад в кабинет пришел вальяжный оперативник Миша, и теперь они вместе изучали материал, силясь увидеть какую-то подсказку, в существовании которой Миша сильно сомневался. Мелькание на экране искаженного болью и ужасом лица, взмах рук, откинутая в бессилии голова со спутанными сальными волосами до плеч… Нет! Ничего… Люша бессильно обмякла на кресле, а Миша, шумно вздохнув, с остервенением почесал голову двумя руками – была у увальня такая экспрессивная привычка.

      Именно этот жест опера заставил Люшу подскочить и рвануться к монитору с загоревшимися глазами:

      – Увеличьте! Голову ее увеличьте… Ну, наехать можно на ее макушку?! – Шатова рубила рукой перед лицом Миши, в недоумении хлопающего