Золушка не верит сказкам. Эльвира Смелик

незаметно переглотнул, втянул воздух, приготовившись выдохнуть, что собирался, но Лида опередила.

      – Но дело ещё в том, что это его однокурсник. Не друг, нет. Они даже в разных группах. Но всё равно.

      – А, – коротко выдал Рома, расцепив с силой стиснутые зубы, кивнул, как и требовалось, с пониманием, и, не удержавшись, усмехнулся.

      Лида растерялась, удивлённо моргнула.

      – Тебе смешно, да? – она поджала губы, вроде бы и обиженно, но одновременно и раскаянно. – Считаешь, это всё глупости?

      Он мотнул головой.

      Хотя на самом деле ему действительно смешно. Из-за собственных наивных желаний и фантазий. Вот чего, правда, как идиот? Выдумал какие-то сопливо-сентиментальный сценки, разволновался чуть ли не до вспотевших ладоней, распереживался, как девчонка.

      – Ну, может, и глупости, – смиренно согласилась Лида. – Но для меня важно. Меня действительно беспокоит. Ну не люблю я делать людям больно. Но как тут по-другому? Через силу встречаться дальше? Так я тоже не смогу. – Она вздохнула, теперь уже не украдкой, открыто и громко, и опять с надеждой заглянула в глаза. – Ро-ом! Ну-у… вот как мне ему сказать, чтобы не обидеть? Или не сильно обидеть. Какими словами? Ты же парень, ты же должен знать.

      Как будто дело в словах, а не в смысле, и что-то изменится от того, бросили тебя тактично и вежливо или грубо послали. Даже о разбитые иллюзии можно пораниться, и неважно, как их раскололи: намеренно или нечаянно. Но он, похоже, хорошо вжился в эту роль, упрямо изображая, будто ему всё равно.

      – Почему должен?

      – А нет? – Лида сосредоточенно свела брови, потом приподняла одну, лукаво посмотрела из-под съехавшей на лицо пряди, протянула многозначительно: – Так, значит, тебя никогда не бросали? О-о-о! – и широко улыбнулась, по-приятельски ткнула его кулачком в плечо. – Ром, да ты у нас просто супермачо. Ты всегда бросал сам? Первым?

      Он хмыкнул, поинтересовался гордо:

      – А ты как думала?

      Лида опять улыбнулась. Только уже по-другому, не широко, просто приподняв вверх уголки рта, и гораздо больше – глазами. И в тот момент Роме почему-то показалось, она прекрасно знала, что он чувствовал, чего хотел, и вот это всё, что она произносила сейчас, было нарочно. Как насмешка. Как взгляд сверху-вниз. Высокомерно-снисходительное понимание взрослого, наблюдающего за ребёнком, которые неумело врёт, боясь показаться маленьким и слабым.

      Хотя – нет же. Не могла она знать, что он чувствовал, чего ждал. Он же скрывал старательно, делал независимый вид. Это он с досады и разочарования на неё наговаривал. Злился. А Лида опять вздохнула.

      – Ну и что мне делать? Как мне ему сказать? – Она помолчала несколько мгновений, потом задумчиво предположила: – А может, ну-у, типа поссориться? Тогда он сам поймёт. Ро-ом! Если так, пойдёт?

      Да какая разница?

      – Не выдумывай ничего. Скажи прямо. Как есть. Только не начинай вот это «Ты очень хороший…» и всякое-такое. И извиняться не надо.

      А ещё лучше, попасться ему на глаза с другим.