Красный лукум от Сююмбике. ЭЛЬМИРА ХАН

того нищий колхоз. Они ж на обучение отправляют своих доярок. Уверяет, что даже куры не несутся под мой плейлист! Мои техники устарели, зато цены – выше университетских! – Рашид закурил и остановился на Бауманке.

      Через дорогу переходила толпа скоморохов, ярких девиц в кокошниках, акробатов и гармонистов.

      – Не жизнь, а бесконечно шоу «Тупой, еще тупее», – задумчиво ответила Гузель. – Есть надежда на решение?

      – Конечно! – Рашид взял ее руку и поцеловал, – Думаю, устроить ринг. Баракат против Мишки Бякшина. Посмотрим, кого коровы любят сильнее. Это и будет доказательство для суда.

      – И они на это согласились? – Гузель вытаращила глаза, едва сдерживая смех.

      – Ведем переговоры. Им это на руку. Реклама, как-никак. Куда денутся?

      – А если колхозница выиграет? – Гузель рассмеялась, когда один из акробатов сделал сальто прямо на дороге. Машины яростно сигналили, поддерживая его.

      – Будем проводить ребрендинг, – пожал плечами Рашид.

      Они проехали светофор и направились к Пирамиде.

***

      Башню Сююмбике постепенно поглощала ночная мгла.

      В Кремле было безлюдно, голуби тихо укладывались спать. Хромой дворник с длинной бородой посвистывая шел к башне.

      Гурьям Потворская поставила чайник, включила телевизор, достала иголки для вышивания и нитки.

      Набор иголок был большой. Гурьям взяла самую длинную, воткнула ее в средний палец. Потекла кровь.

      Старуха подошла к огромной картине напротив стола.

      На холсте была нарисована царица Сююмбике в золотом платье, черно-голубых ичигах и красно-янтарном платке. Она держала в руках тонкую ткань и с умиротворенной улыбкой вышивала.

      – Не такая уж ты и святоша! – Гурьям воткнула в грудь женщины окровавленную иголку. – Но я, твоя сестра, помогу тебе!

      Хранительница злобно посмотрела на картину, но услышав звук закипающего самовара, отвлеклась. Подошла к столу, открыла ящик, достала варенье.

      Послышался стук в дверь.

      – Доброго вечера вам, – прохрипел старик и вошел.

      – Ты еще здесь? – Гурьям бросила на него недовольный взгляд, села за стол, достала чашку.

      – Решил составить вам компанию. Страшно, небось, одной.

      – Страшно, когда покойники рядом летают. А здесь только духи воют, – оскалилась Гурьям и зловеще посмотрела на бородатого.

      Зубазга Мозгарович поправил приклеенную бороду и достал из кармана плитку шоколада.

      – Где сладкий шоколад, там и лад. – Глаза его горели.

      – Блат, вы хотели сказать. Купить меня хочешь, старый пердун? Не успел устроиться, как лезешь под юбку! – грудь Гурьям дымилась, глаза задорно бегали.

      Она манерно и плавно достала вторую кружку.

      – Слаб до красивых баб – виноват стократ. – Прокурор выдохнул, взял чашку и притупил к заветной беседе.

      Часть пятая

      Зубазга Мозгарович принимал в своем кабинете мать погибшей девушки. Он неустанно снабжал ее чаем и бумажными салфетками.

      Ежик