Таинственная история Билли Миллигана. Дэниел Киз

едкая шутка, что, мол, «о насильнике заботятся больше, чем о его жертвах», Розали всякий раз коробила. Когда пытаешься помочь психически больному, повторяла она, надо забыть о жажде мести и увидеть в нем человека.

      Однажды утром Розали заметила, что Билли сидит на ступеньках Уэйкфилда и шевелит губами – разговаривает сам с собой. Произошла перемена. Он изумленно поднял взгляд, встряхнул головой, коснулся щеки.

      Потом он увидел бабочку, протянул руку и поймал ее. Заглянув в дырочку между сложенными ладонями, он вскрикнул и вскочил на ноги. Потом раскрыл ладони, подбросил насекомое вверх, словно пытаясь помочь взлететь. Но бабочка упала на землю. Он уставился на нее со страдальческим выражением лица.

      Розали подошла, он повернулся к ней в явном испуге и со слезами на глазах. У нее возникло необъяснимое ощущение, что с этой личностью она еще не встречалась.

      Он поднял бабочку.

      – Не летает больше.

      Она тепло улыбнулась, не зная, рискнуть ли, назвав его по имени.

      – Привет, Билли. Я так давно хотела с тобой познакомиться, – наконец прошептала она.

      И Розали уселась рядом с Билли, который, обняв коленки, в изумлении смотрел на траву, деревья и небеса.

      Несколько дней спустя, во время работы в мини-группе, Артур снова позволил Билли встать в пятно и заняться лепкой из глины. Ник предложил ему слепить голову, и Билли трудился над ней целый час, сначала сформировав шар, потом добавив нос и глаза с двумя шариками зрачков.

      – Я сделал голову, – гордо объявил он.

      – Очень хорошо, – ответил Ник. – Чья же она?

      – Обязательно чья-та?

      – Нет, но вдруг.

      Билли отвел взгляд, и в пятно встал Аллен. Он посмотрел на эту голову с отвращением: на простой серый шар налеплено несколько кругляшков. Аллен взялся за инструмент, чтобы переделать. Он задумал показать Нику, что такое настоящая скульптура, изваяв бюст Линкольна или, может, доктора Джорджа.

      Когда он поднес руку к лицу, инструмент выскользнул и вонзился в руку, пошла кровь.

      Аллен разинул рот. Такая неуклюжесть не была для него характерна. Вдруг он снова влетел в стену. Черт. Снова Рейджен.

      – Ну, а сейчас я что не так сделал? – прошептал он.

      – Никогда не смей трогать работу Билли, – прогремел ответ.

      – Черт, да я всего лишь хотел…

      – Ты хотел хвастать. Показывать, что талантливый художник. Но сейчас важнее лечение Билли.

      Тем же вечером, в палате, Аллен пожаловался Артуру, что ему надоели нападки Рейджена.

      – Он такой придирчивый, пусть тогда сам или кто-нибудь еще идет и занимается всем этим.

      – Ты слишком много споришь, – ответил Артур. – Порождаешь раздор. Из-за тебя доктор Пульезе выгнал нас с групповой терапии. Ты постоянно манипулируешь персоналом, многие из-за этого относятся к нам плохо.

      – Ну пусть тогда кто-нибудь другой все улаживает. Выпусти кого-нибудь неболтливого. Лечение нужно Билли и детям. Пусть они и общаются с этими людьми.

      – Я как раз собирался позволять Билли