Таинственная история Билли Миллигана. Дэниел Киз

понимал, что такая перспектива его действительно пугала.

      – Думаю, это необходимо, – ответила Джуди, глядя на Гэри.

      – Он ничего плохого вам не сделает, – заверил Артур с натянутой улыбкой. – Рейджен знает, что вы хотите помочь Билли. Мы это обсуждали и решили, что раз уж наша тайна раскрыта, то нам лучше быть с вами откровенными. Как настойчиво повторяла миссис Стивенсон, это для нас последняя надежда избежать тюрьмы.

      Гэри вздохнул, подав назад голову.

      – Хорошо, Артур. Я готов встретиться с Рейдженом.

      Артур отодвинул свой стул к самой дальней стене небольшой переговорной, чтобы максимально увеличить расстояние. Снова сел, его взгляд стал таким далеким, словно он смотрел вглубь самого себя. Губы зашевелились, рука взмыла к щеке. Челюсть напряглась. Затем он сменил позу: напряженная спина изогнулась, и перед адвокатами предстал агрессивный, настороженный борец.

      – Плохо думали. Нельзя было разглашать секрет.

      К их удивлению, голос стал низким и грубым, в нем слышалась уверенность в своих силах и враждебный настрой, которые прогремели на всю комнатушку. Говорил собеседник с ярко выраженным славянским акцентом.

      – Вот что я вам скажу, – продолжил Рейджен, злобно глядя на окружающих. Его лицо было так напряжено, что выглядело теперь совершенно иначе, и смотрел он пронизывающе, насупив брови. – Даже при том, что Дэвид проболтался по ошибке, я против.

      Не похоже было, что он лишь имитировал акцент, речь действительно шипела и свистела, как у человека, выросшего в Восточной Европе. Он выучил английский, но акцент остался при нем.

      – Почему вы не хотели рассказывать правду? – спросила Джуди.

      – Кто поверить? – спросил он, сжимая кулаки. – Скажут мы все придурки. Это будет плохо.

      – Это может защитить от тюрьмы, – сказал Гэри.

      – Как возможно? – рявкнул Рейджен. – Я не дурак, мистер Швайкарт. Полиция имеет доказательства, что я делал грабежи. Я признаю три ограбления на университете. Но только три. Но что говорят еще – вранье. Я не насильник. Я пойду в суд признаваться в грабежах. Но если идти в тюрьму, я убить детей. Это эвтаназия. Тюрьма – не место маленьких.

      – Но если… вы убьете маленьких… не приведет ли это и к вашей собственной смерти? – спросила Джуди.

      – Необязательно, – ответил Рейджен. – Мы все разные люди.

      Гэри нервно провел рукой по волосам.

      – Скажите, а когда Билли, или кто там это был, на прошлой неделе бился головой о стену камеры, это не повредило ваш череп?

      Рейджен потрогал его рукой.

      – Это так. Но боль была не моя.

      – А кто ее испытывал? – спросила Джуди.

      – Дэвид – хранитель боли. Он берет все страдания. Дэвид – эмпат.

      Гэри встал и начал ходить из стороны в сторону, но, увидев, как напрягся Рейджен, решил, что лучше сесть.

      – Это Дэвид пытался расколоть свою башку?

      Рейджен покачал головой.

      – Это Билли.

      – А, – сказал Гэри, – я думал, Билли все это время спал.

      – Так.