Таинственная история Билли Миллигана. Дэниел Киз

но скоро девять.

      – А почему ты пришел ко мне на встречу?

      – Я даже не знал, что буду в пятне. В тюрьме кто-то пострадал, и я вышел забрать боль.

      – Ты не мог бы это пояснить?

      – Артур говорит, что я хранитель боли. Когда становится больно, я встаю в пятно и беру ее на себя.

      – Это же ужасно.

      Он кивнул, сдерживая готовые пролиться слезы.

      – Это нечестно.

      – Дэвид, а что это за «пятно»?

      – Это Артур его так называет. Он нам объяснил, что делать, когда кому-то надо выходить. Это большое пятно света, как от прожектора. Все стоят вокруг, смотрят или спят у себя в кровати. А кто встает в пятно, идет в мир. Как говорит Артур: «Кто в пятне, тот и в сознании».

      – А кто там еще?

      – Их много. Я всех не знаю. Сейчас с некоторыми уже знаком, но не со всеми. Ой! – Он резко глотнул воздух.

      – Что такое?

      – Я назвал Артура по имени. Теперь точно будет плохо, потому что я не сохранил тайну.

      – Дэвид, ничего страшного. Я же пообещала, что никому не расскажу.

      Миллиган съежился в кресле.

      – Не могу больше говорить. Мне страшно.

      – Ладно, Дэвид. На сегодня хватит, я вернусь завтра и побеседуем еще.

      Выйдя из здания тюрьмы, психолог остановилась и плотно запахнула пальто – дул холодный ветер. Дороти готовилась к встрече с молодым преступником, который, вероятно, пытается выдать себя за сумасшедшего, чтобы избежать наказания. Подобного же она не ожидала.

      2

      Когда на следующий день Миллиган вошел в переговорную, Дороти Тернер заметила, что он выглядит как-то иначе. Он не смотрел в глаза, сел, подтянул к груди колени и принялся играть своей обувью. Дороти спросила, как он себя чувствует.

      Поначалу Миллиган не отвечал, просто осматривался, время от время бросая на нее взгляды, будто не узнавая. Потом покачал головой и наконец заговорил – снова как мальчишка. Но из кокни.

      – Ну и шум тут, – сказал он. – Шум и гам. И вы. Не понимаю, что творится.

      – Дэвид, у тебя изменился голос. Это какой-то акцент?

      Он проказливо уставился на нее.

      – Да я не Дэвид. Я Кристофер.

      – А где же Дэвид?

      – Плохо себя вел.

      – В каком смысле?

      – Да остальные жуть как на него разозлились, что все растрепал.

      – Ты не мог бы объяснить?

      – Не мог. Мне не надо проблем по типу как у Дэвида.

      – Ну а почему у него проблемы? – спросила психолог, наморщив лоб.

      – Потому что растрепал.

      – Что?

      – Да ну. Тайну растрепал.

      – Кристофер, может, тогда хотя бы о себе расскажешь? Сколько тебе лет?

      – Тринадцать.

      – А чем любишь заниматься?

      – Немного стучу на барабанах, но на губной гармошке лучше выходит.

      – Откуда ты?

      – Из Англии.

      – А братья или сестры у тебя есть?

      – Одна Кристина. Ей три года.

      Дороти пристально смотрела в лицо мальчика, говорившего на выраженном кокни. Он казался открытым, искренним и счастливым, полная противоположность человеку, с которым она разговаривала лишь