Расмус, Понтус и Растяпа. Астрид Линдгрен

необычное?

      – У госпожи Эноксон улетела канарейка… если, конечно, в этом есть что-то необычное, – ответил папа.

      – Вы что же, ловите только пьяных и канареек? – со смехом спросила мама.

      – Выходит, что так, – простодушно ответил папа. – Я так и сказал накануне старшему комиссару: «Канарейки и пьяницы. В точности Скотленд-Ярд».

      Все оценили шутку, и папа продолжил, вдохновлённый успехом:

      – А сегодня, сдавая смену старшему комиссару, я сказал: «Если к нам залетит какая-нибудь канарейка, попросите её присесть и подождать». Так и сказал!

      Все снова засмеялись, но Расмус вдруг серьёзно спросил:

      – Папа, а если у вас появится настоящий разбойник? Что тогда? Что, если вы все упадёте в обморок с непривычки?

      Но папу это совершенно не испугало. Он выпятил грудь:

      – Если появится разбойник, поймаем его и посадим куда следует.

      Расмус посмотрел на отца с восхищением.

      – Вот было бы здорово, – вздохнул он. – Было бы чем похвастаться перед Стигом. А то он вечно хвалится, что у него отец боксёр. Спасибо за обед, мама и папа.

      После обеда Расмус пошёл в свою комнату и отчаянно взялся за домашнее задание. Это, конечно, было совершенно пустой тратой времени, но что делать, если мама тверда, как камень? Кое-как осилив биологию и немецкий, он вернулся в кухню. Мама и Приккен как раз домыли посуду, а папа читал газету.

      Расмус решил, что полезно будет сразу продемонстрировать приобретённые знания:

      – А знаете, сколько желудков у коровы? Четыре! Рубец, книжка, сетка и сычуг, вы это знали?

      – Знали, знали, – успокоила его Приккен.

      – Ну, как они называются, вы точно не знали! – Расмус выждал мгновение и продолжил: – А как вы думаете, сами коровы знают, как у них называются желудки?

      Папа выглянул из-за газеты и усмехнулся:

      – Не думаю.

      – Ну надо же, – сказал Расмус. – Они не знают, а мы знаем!

      Это была интересная идея. Чтобы узнать о коровах то, о чём они сами понятия не имеют, стоило даже опоздать на аттракционы.

      – Нет, вы только представьте, когда у коровы болит желудок, она даже не подозревает, который из четырёх желудков у неё болит!

      Приккен заулыбалась так, что на щеках появились ямочки:

      – А то представляешь, просыпается одна корова утром и говорит другой: «Ох, как же у меня болит сычуг!»

      Расмус засмеялся:

      – Ага, а вот теперь ещё и рубец прихватило!

      Тут в дверь постучали:

      – Ох, это, наверное, Юаким! – всполошилась Приккен и принялась снимать передник.

      Но это был не Юаким, а всего лишь Понтус, весёлый и краснощёкий, как всегда.

      – Я не мог прийти раньше, – важно сообщил он. – Мама хотела, чтобы я сделал уроки.

      Расмус взглянул на маму, которая как раз накрывала на стол к кофе:

      – Надо же, мамы разные, а желания одни и те же!

      – Да уж, – сказала мама и взлохматила и без того торчащие каштановые волосы