Встречи на ветру. Николай Беспалов

в земле.

      – По-твоему выходит, умер он оттого, что был начальником. Так?

      – А ты думаешь, отчего молодой и здоровый мужик взял да помер? Довели его до инфаркта.

      – Ты же писала, что у папы рак был.

      – Так врачи говорили. Он сильно стал задыхаться. Оказалось, от сердечной недостаточности была та одышка. Ты прибрала его тетради? – Я кивнула. – Мне они ни к чему, а ты почитай. Там Анатолий, наверное, описал все. Прошу, никому эти записи не показывай. Боязно мне. Твой еврей остер на язык. Не ровен час он провокатор.

      – Мама, ты сошла с ума. На кой черт ему провоцировать меня? Я же девчонка. Ноль без палочки.

      – Дурочка ты у меня. Мне говорили, что у них там тоже план есть.

      – Ничего не понимаю, какой план у еврея?

      – Не у него, – мама сердится, – в конторе, на которую он служит.

      В те дни мне ещё не было знакомо слово «паранойя», но я поняла, что у мамы с психикой не все в порядке. Поэтому я постаралась сменить тему и заговорила о своих школьных подружках.

      Спать я легла полная тревоги за маму. Уеду я, а как она тут будет жить с такими мыслями?

      Проснулась поздно. На кухонном столе записка мамы: «Завтрак на плите. Поешь обязательно. Если пойдешь к Моисею Абрамовичу, будь очень осторожна».

      Фокус. Мама знает, как зовут этого чудака.

      Аппетита нет. Настроение приговоренного к повешению. Низ живота болит. Быть «делам». А ведь Моисей Абрамович приглашал на обед сегодня. Интересно, что они приготовят на обед. Он сказал, что обедают они в пять вечера. Впереди куча времени.

      Надо собрать волю в кулак – это выражение отца. Для этого у меня один способ – гимнастика и холодный душ. Вот что я вам скажу. При росте метр шестьдесят пять я вешу пятьдесят три килограмма, объем моих бедер восемьдесят сантиметров, а грудь второго размера. У меня широкие плечи и, если раньше я этого стеснялась, то теперь, после того, как Иван Петрович сказал, что у меня фигура амазонки, я стесняться перестала. Ещё в школе увлеклась спортивной гимнастикой и добилась приличных результатов. Кроме того, я хорошо плаваю. Как же иначе? Жить у моря и не уметь плавать? Это просто глупость какая-то.

      Так что, дорогие мои, я девушка ничего себе.

      Прошло три часа, и я в полном порядке. Хоть сейчас на площадку. Спортивную. А вы о какой подумали?

      Проснулся и аппетит. Но не буду же я наедаться перед тем, как идти в гости. Попила чаю с таком. Гляжу в окно. Там тоска смертная. Вспомнила Ленинград. Какие виды там! Куда ни глянь – картина маслом.

      Глядела, глядела и догляделась. Завтра и уеду. Мама права: нечего мне тут делать.

      В три часа пришла мама.

      – Хорошо, что тебя застала. – На лице мамы тревога.

      – Что случилось? – спрашиваю и, стараясь как-то развеять её тревожное настроение, шутя спрашиваю: – Пожар где-нибудь?

      – Шутки шутишь. Я подслушала разговор начальника нашего первого отдела с инженером из отдела безопасности. Моисея Абрамовича вчера арестовали. Уезжать тебе надо немедля. Ты помнишь, какие он разговоры вел вчера? Мне уже все