Встречи на ветру. Николай Беспалов

на последний этаж. Мужчина оказался вежливым. Чемодан у меня отобрал и потащил на седьмой этаж.

      Долго сказка сказывается. Выпили мы с ним по сто граммов водки. «Для аппетита», – сказал. Баба его открыла банку соленых огурцов. С нами не пила. Глядела на меня так, как будто я диковина какая.

      Потом мы покушали пельменей, и я уехала. Налегке. Где мой чемодан? У Родиона остался. Он сказал:

      – Устроишься в свой трест, возвращайся. Перекантуешься у меня. Нюра моя кашеварит хорошо. О деньгах не говори. Я не бедный. На заводе работаю. Меня уважают, хотя я и ссыльный.

      Вот и скажите, кто добрее и человечнее? Ольга Федоровна, учитель с высшим образованием, или Родион, за плечами которого семь классов, три года колонии и два на поселении? Такие дела.

      В тресте я появилась в начале одиннадцатого. Кадровик так посмотрел на меня, будто я у него в долг тысячу попросила.

      – Ты чего, думаешь, мы для тебя место держим? У нас сокращение было. Кадровых сотрудников пришлось уволить, а тут ты.

      Прошусь на стройку.

      – Так и езжай на стройку. Но навряд ли и у них есть вакансии. Зима же.

      «Чтоб ты сдох», – про себя ругнулась и ушла. Начальник отдела кадров ни при чем, он исполнитель, но очень я была зла. Опять я на Невском проспекте. Народу прибавилось. В основном дамочки. Их мужья, не жалея здравия, выполняют планы партии и правительства, в поте лица своего зарабатывают трудовую копейку, а они эту копейку тратят. Тут, на Невском проспекте, есть где потратить деньги. Есть ателье по индпошиву. Его прозвали очень точно – «смерть мужьям». Универмаг «Пассаж». Там можно состояние оставить.

      Иду и иду. Без мыслей в голове. Тут мне старик еврей встретился. А что если зайти? Память у меня хорошая, я без записной книжки помню адрес. Наум Лазаревич его мне сказал, когда я уже собралась сесть в трамвай. Улица Садовая, дом номер двенадцать. Он ещё сказал, что там кинотеатр.

      – В кино я хожу редко, – сказал он. – Если же хожу, то в свой придворный кинотеатр «Молодежный».

      Идти в гости с пустыми руками неприлично. Но что толкового купишь на два рубля? Больше я потратить не могу. Очень даже можно. Пирожных, к примеру. В кафе «Север» эклер стоит двадцать две копейки. Девять штук. Объешься. Попа слипнется.

      Отстояла очередь и купила три эклера, две трубочки и три штуки песочного. Вышло восемь. Не люблю четные числа, но и на коробочку надо. Как ни крути, а два рубля отдай и не греши. Так мать моя говорит.

      Народу полно. Такое впечатление, что половина Ленинграда нигде не работает. Что же, наша партия сказала, что благосостояние советского народа неуклонно повышается. Как у кого, но не у меня. Или я не советский народ? Так, с бока припека? Гад! Толкнул меня и как раз по коробке с пирожными. Чего я принесу теперь? Злоба накатила. Так бы врезала в его наглую харю пирожными. Но с чем к Науму Лазаревичу приду? Плюнула наглецу вслед и пошла дальше.

      Наум Лазаревич, слава богу, оказался дома.

      – Ирина!? – воскликнул он и протянул ко мне руки. – Вы ли это? Не ждал, не ждал. – На нем халат. С роду не видала, чтобы