Солнце, луна и хлебное поле. Темур Баблуани

клеенку, только и всего.

      Сейчас я подошел к окну в комнате Манушак и уперся лбом в стекло. Кровать не была застелена, одеяло наполовину сползло. Манушак не было видно. Только я повернулся, как по голове мне стукнул камешек, и я услышал свое имя: «Джудэ». Взглянув наверх, увидел Хаима. Доска чердачной стены была сдвинута, из-за нее он и выглядывал.

      – Ради бога, что ты там делаешь? – спросил я.

      Он поднес палец к губам:

      – Смотри не проболтайся, что я здесь, не то я пропал.

      Я кивнул.

      – И даже Манушак не говори.

      Я заколебался:

      – Сколько же времени ты собираешься там быть?

      – Пока не знаю, посмотрим.

      – Ладно, и Манушак не скажу.

      – У меня к тебе дело.

      – Если я сейчас поднимусь, могут заметить, приду к двум часам.

      – Обязательно приходи.

      – Ну, само собой.

      Он поправил доску, стена стала целехонькой.

      К двум часам Манушак должна была идти в парикмахерскую, тетя Сусанна ложилась вздремнуть или шла на базар. Так что я свободно мог подняться на чердак, мне бы ничего не помешало.

      Тем временем вернулась Манушак и постучала по оконному стеклу. Я был в таком замешательстве, что сказал:

      – Чего тебе?

      Она приоткрыла окно:

      – Чего мне?!

      Ясно было, я уже не мог позвать ее на озеро Лиси, вместо этого я сказал:

      – Хаимовых дядек арестовали.

      – Знаю.

      – Тебе что, приснилось?

      – Керосинщик Дитрих заходил, он сказал.

      Я вспомнил, что Дитрих встретился мне по дороге; я улыбнулся:

      – Чего ему нужно было в такую рань?

      – Занял денег у отца.

      Мне показалось немного странным, что она не спросила, где я был вчера, но, занятый мыслями о Хаиме, я не придал этому значения: «Почему он прячется, в чем дело? Если его дяди что-то натворили, он-то тут при чем? Что им от него надо?»

      Тетя Сусанна хлопотала на кухне у плиты, Гарик и Сурен кончали завтракать.

      – Слыхал новость? – спросил меня Гарик.

      Я кивнул и сел за стол.

      – Хорошо бы и Хаима взяли в придачу, – Сурен ненавидел Хаима, но тогда он сказал это назло мне.

      – Сделаю тебе яичницу, – предложила тетя Сусанна.

      – Не хочу, я поел.

      – Да-а-а? – удивился Сурен.

      – Да, – ответил я.

      – Тогда чаю попей, – сказала Манушак.

      От чая я не отказался.

      – Хорошо, что зашел. – Гарик перешел к делу: – Может, сходишь с Суреном на базар, купите двадцать кило гудрона и четыре мешка цемента. В парикмахерской потолок протекает, надо заделать.

      Меньше всего на свете мне хотелось быть рядом с Суреном, да что поделаешь?

      – Ладно, – сказал я.

      – Только никуда не сворачивать! – предупредила тетя Сусанна.

      5

      К двенадцати часам мы с Суреном взобрались по подъему и вкатили на площадь нагруженную