Внучка алхимика. Лариса Олеговна Шкатула

На неё надеются, она надежд не оправдывает. А когда женщине-учёной о том намекают словом или делом, она приходит в негодование, ощущает высказанную ей правду как обиду, и будет до самой смерти грызть несчастного своими ядовитыми зубами, не давая ему ни отдыху, ни сроку. А случись, паче чаяния, судьба вознесёт её выше того, кого ученая женщина считает своим обидчиком, она ему ещё и мстить начнет. Причем, используя для того самые недостойные методы…

      На взгляд Марии Владиславны гость-часовщик пошёл в своих рассуждениях уже непонятно куда, но начало было положено. Софья, похоже, сникла, не встретив в нём поддержки. Ничего, это ей на пользу пойдёт!

      – Неужели вы действительно считаете, что женщины только и годны для того, чтобы рожать детей да вести хозяйство? – между тем вопрошала Соня, которая никак не могла поверить услышанному.

      – Так и считаю, – сухо подтвердил механикус.

      – И вы ни разу не встречали женщины умной и образованной, но не мелочно мстительной?

      – Не встречал.

      – А что вы скажете о Екатерине Романовне Дашковой?

      Соня назвала имя своего кумира – женщины, на которую страстно мечтала быть похожей. Княгиня Дашкова имела столько заслуг, столько черт характера для подражания, что в одночасье и не перечислишь. Она и хотела сказать о Екатерине Романовне хотя бы немногое, самое главное, как голос матери прервал её на полуслове.

      – Иван Петрович, батюшка, да что же это с вами?!

      Соня спохватилась и посмотрела на Кулагина. Тот сидел мучнисто белый, жадно хватая воздух ртом, в то время как рука его медленно ползла к карману, видимо, за лекарством.

      Она развернулась на стуле и живо подхватила за плечи начавшего падать механикуса. Воронцов тоже выскочил из-за стола и вдвоем они положили его на кушетку, а княгиня ловко подсунула под голову Кулагина подушку.

      – У Ивана Петровича больное сердце? – шёпотом спросила Соня Воронцова, пока маменька вдвоем с вызванной ею Агриппиной поили Кулагина его же лекарством.

      – Его болезнь как раз и именуется – Дашкова, – жёлчно пояснил Воронцов.

      – Вы хотите сказать, что неприятие механикусом просвещенных женщин происходит по вине Екатерины Романовны? А разве не возглавляет он механических мастерских, которые суть вотчина княгини?

      – Это так. Будет возглавлять, ежели сиятельная директор академии не оставит его в покое.

      – Что вы такое говорите? – подивилась Соня. – В какой области могут столкнуться интересы двух столь разных по своему положению людей? Княгиня и простой механик.

      – Гениальный механик, – поправил Воронцов. – И столкнуться они могут в той самой области: как директор академии и один из её работников. Оба талантливы. Каждый по-своему, но княгиня всё время помнит, кто по происхождению Кулагин, и кто она. И требует от него безусловного преклонения и почитания. Ждёт, что он начнёт, как все прочие, курить ей фимиам. Деньги, нужные ему для работы, подолгу задерживает, отчего