Внучка алхимика. Лариса Олеговна Шкатула

запретила ей проделывать то же самой с дочерью, хотя и согласилась на умывание холодной водой. Раз, по словам Луизы, так воспитывают своих детей англичане, значит, в этом что-то есть. Авось, худа девочке не будет. Англичан княгиня почитала за очень разумную нацию…

      Разумовский сбросил халат и, покосившись на Соню, закатал рукава ночной сорочки из тонкого полотна, отделанную кружевом. – она никак не вязалась с обликом бравого военного. Соня постаралась не сосредотачивать на этом внимание, потому что вдруг почувствовала смущение от близости графа. Ещё ни один мужчина, кроме, понятное дело, отца и брата, не подходили к ней так близко, в такой вот домашней обстановке.

      Он положил слиток на край ванны и подставил руки под струю воды, которую Соня лила из кувшина, а потом наскоро утёрся поданным ею полотенцем и сам взялся за кувшин, жестом предлагая княжне последовать его примеру.

      Княжна наклонилась над ванной, и её заплетенная на ночь коса упала было вниз, но Леонид привычным жестом, словно он всегда помогал ей, приподнял косу, чтобы та не мешала своей хозяйке.

      Соня умыла горевшее жарким румянцем лицо и приняла от него другой, сухой конец полотенца. Разумовский потянул полотенце к себе, глядя девушке прямо в глаза, и она невольно подалась вслед.

      Потом Соня уверяла себя, что сработал некий "животный магнетизм Месмера", о котором она недавно прочла в журнале. Ученый признавал, что магнетизм присущ не каждому человеку, но граф, кажется, им обладал.

      Словом, Соня очутилась в объятиях мужчины и губы её каким-то образом встретились с губами Разумовского…

      Справедливости ради, следует сказать, что в какой-то момент она попыталась вырваться, не смогла, а потом время перестало для неё существовать.

      Привел их в себя, как показалось молодым людям, страшный грохот, который раздался в ванной комнате. Целующиеся отпрянули друг от друга, а когда поняли, в чем дело, смущенно рассмеялись. Граф задел полой халата лежащий на краю слиток, и тот обрушился в ванну, произведя этот самый шум.

      – Давайте я его вымою, – предложила Соня и потянулась за упавшим слитком.

      – Нет, лучше я, – не согласился он.

      Они одновременно потянулись руками к слитку, поневоле стукнулись лбами, и невольно опять потянулись друг к другу.

      – Что вы со мной делаете? – дрожащим голосом проговорила Соня, когда наконец смогла отодвинуться от Разумовского.

      Ее вдруг стала бить дрожь, так что она вынуждена была стиснуть зубы, чтобы они не стучали друг о друга.

      – То же, что и вы со мной, – выдавил он, отводя взгляд. С ним происходило что-то странное: он не мог не касаться её, а, коснувшись, не мог заставить себя оторваться.

      Ванная комната была не слишком широка и молодые люди не могли отодвинуться друг от друга на безопасное расстояние, потому Соня предложила.

      – Выходите, Леонид Кириллович, первым, а я за вами.

      – Но я ещё не вымылся как следует, – попытался схитрить он.

      – Хорошо, тогда вы просто выпустите меня, а потом сможете мыться, сколько хотите.

      Она