Лилии над озером. Роксана Гедеон

что я, сделав неловкий жест, уронила на пол ложку. Выругавшись, я побрела к звонку, чтобы позвать служанку. Заниматься еще и уборкой – это уже будет слишком для меня… Я позвонила, намочила платок, положила его на лоб Александру и вернулась к столу.

      Со двора донесся шум.

      –– Что такое? – спросила я у вошедшей служанки.

      –– Люди собрались у крыльца, – пояснила она по-бретонски. – Они просят вас показаться, ваше сиятельство.

      Я выглянула в окно. У крыльца толпились, громко переговариваясь, человек двадцать шуанов. Головы почти у всех были обнажены, свои шляпы и колпаки они держали в руках, из чего я заключила, что они намерены вести себя с полной почтительностью. Вероятно, это были люди Александра, пришедшие из лесных убежищ.

      –– Ну-ка, уберите здесь, – велела я служанке. – Уберите пролитое и проветрите комнату, однако не так, чтоб герцог простудился. Я сейчас вернусь.

      Выходя, я бросила взгляд в зеркало и пришла в ужас от своего вида: платье, застегнутое кое-как, было засалено на груди, взлохмаченные волосы, давно не знавшие щетки, слиплись, глаза были обведены желтыми кругами, губы искусаны… Какой неухоженный, неприглядный у меня вид! И это такая герцогиня идет показываться своим крестьянам?

      «Ах, да гори оно все огнем! – мелькнула у меня мысль. – Какая им разница, как я выгляжу? Я толком не спала четыре ночи, и впереди у меня, пожалуй, то же самое! А вот они – какой черт их принес чего-то требовать от меня именно в такое время?!»

      Пока я шла, шуаны стали шуметь сильнее. Испугавшись, я из последних сил заставила себя прибавить шагу и, выбежав на крыльцо, почти закричала:

      –– Что такое? Разве нельзя вести себя тише? Вы потревожите господина герцога!

      Наступила тишина. Я говорила по-французски и меня, вероятно, далеко не все поняли, что уже один мой вид заставил шуанов притихнуть.

      –– Мы как раз о сеньоре и хотели спросить, – отозвался наконец один из них и поклонился. – Жив ли он, мадам герцогиня? Что с ним? Отчего никто не объясняет нам ничего?

      –– А может, – раздался еще один голос из толпы, – может, сеньор так плох, что уже не сможет сражаться? Может, нам лучше отправиться в другие места, к другим начальникам? Господа д’Отишан, Бурмон или Мерсье-Вандея примут нас!

      Я пришла в ужас, услышав такое. Да что там – меня просто прошиб холодный пот! Александр вот уже полгода был вне закона, и если бы в Белые Липы заехал какой-нибудь синий отряд или жандармы, его неминуемо арестовали бы. А может, и расстреляли бы без суда! Сам он позаботиться о себе не мог, шуаны были его единственной защитой. Понятно, что они хотят воевать за Бога и короля, но пусть немного сдержат свою прыть, поскольку сейчас им нужно побыть здесь!

      –– Мне удивительно слышать такое! – воскликнула я, переходя на бретонский. – Герцог жив. Он серьезно ранен, это правда. Но он ранен, потому что сражался вместе с вами. И вы хотите его покинуть?

      –– Мадам герцогиня, мы просто не хотим бездельничать. Мы желаем воевать за его величество короля, – раздались голоса.

      Рослый