Бар на окраине. Изабелла Кроткова

свежий морозный воздух, я брела по удаляющейся вглубь аллее, пребывая в необъяснимом счастливом блаженстве.

      Аллея привела меня в запорошенный снегом большой пустынный парк. Посреди парка безмолвно стоял фонтан, а по кругу его облепили уютные желтые скамейки. От пейзажа повеяло каким-то далеким, забытым воспоминанием юности. И словно клещи, сдавливающие мое тело и душу много лет, расцепили свои корявые тиски, и я, смеясь, бросила сумку на землю и, раскинув руки, побежала по парку.

      А снег все падал – на землю, на скамейки, на слегка облупившийся фонтан и на мои плечи и ворот серого пальто.

      А я кружилась в этом снежном парке, заливаясь счастливым, беззаботным, юным смехом, и никак не могла остановиться.

      Наконец, смех закончился, и последний его отголосок коротким звонким смешком растворился в зимнем воздухе.

      Отдышавшись, я поправила сбившийся капюшон и посмотрела на часы.

      Десятый час.

      Счастливое одурение сменилось тяжелыми рассуждениями. Я будто выплыла с далекого сказочного острова и поплыла обратно к своему берегу – грязному, закиданному бычками и бутылками, но своему.

      Потому что в этой сказке я только гость, а дома ждет суровая реальность.

      Я словно протрезвела.

      И перевела дух.

      Десятый час?.. Пожалуй, еще не поздно кинуться в ноги Вере Андреевне, сообщив что угодно – странную правду о том, как я в разгар рабочего дня плясала в незнакомом парке или ложь о том, как от резкого движения вступило в поясницу, и я не могла шевельнуться.

      Хотя такие жуткие страсти мне еще не по возрасту. Вот у Маргариты Тихоновны они прокатят, а у меня – вряд ли. Мне всего – в данном случае всего – двадцать восемь лет.

      Подняв с земли сумку и сгорбившись, я потащилась обратно к остановке.

      Конечно, перспектива раздолбить часы заведующей весьма заманчива, и за ее глаза в этот миг можно отдать месячный заработок, но что делать потом? Мне двадцать восемь – и в данном случае уже двадцать восемь.

      Где я найду работу? Блата у меня нет и никогда не было. А без наличия оного – только мести дворы или мыть посуду в кафе…

      Я опять очутилась на остановке.

      Нет, мне грех жаловаться, – думала я, переминаясь от холода с ноги на ногу, – все-таки я работаю не уборщицей какой-нибудь, а библиотекарем; зарплата, конечно, маленькая, но зато я сижу в относительно теплом помещении, коллектив, в принципе, нормальный, правда, пахать приходится за всех…

      Я погрузилась в подошедший автобус и с каменным лицом поехала на работу.

      От искрящегося, брызжущего солнечным потоком настроения и твердого решения прогулять этот день не осталось и следа.

      Глава вторая

      – Пропуск! – заорала Татьяна Сергеевна так истошно, будто я ткнула ее шилом в бок.

      Нет, что-то все-таки случилось со мной в парке – невзирая на ее вопль, я уверенным шагом прошла внутрь помещения.

      Зашла, не глядя кивнула всем, подошла к столу у окна, бросила сумку на стул.

      Обернулась. Все