Когда говорит кровь. Михаил Александрович Беляев

полдня провести на ногах. Так что прощайте! Приятной вам дороги и скорейшего выздоровления!

      С легким поклоном он отступил назад и, развернувшись, пошел обратно по широкому коридору в зал заседаний Синклита, в мыслях навсегда прощаясь с этим заносчивым стариком.

      Вот уже примерно как год почти в каждую трапезу теперь уже бывшего главнокомандующего тайларских войск добавляли маленькую щепотку яда, который медленно вытягивал жизнь из некогда великого воина. Ни один лекарь в Кадифе, или любом другом городе Тайлара, просто не мог его обнаружить. Тем более в столь малых дозах. Ведь этот особый яд, название которого можно было перевести как «Шафран мертвецов» – за схожий со специей аромат – был великой тайной царского двора далекого Саргшемара, и впервые был вывезен из этой страны по личному распоряжению Джаромо Сатти лишь несколько лет назад.

      Наверное, милосерднее, да и вообще проще было бы просто убить полководца, а не доводить его до столь жалкого состояния. Но такая смерть, даже если бы яд так и остался необнаруженным, неизбежно вызвала бы ненужные разговоры и подозрения, которых Джаромо просто не мог допустить. Куда практичнее и элегантней было подвести этого напыщенного болвана к мысли, что его ослабевшие плечи больше не вынесут тяжести доспехов Верховного стратига и ему пора отправляться на покой. В прекрасное имение на западном берегу Кадарского залива, подаренное таким чутким и таким заботливым Великим логофетом, где ему неизменно становилось лучше. Что было неудивительно – ведь там, опять же по приказу Джаромо Сатти, яд ему никто не добавлял.

      Впрочем, бывший полководец все равно был обречен – в его теле скопилось слишком много яда, чтобы он смог выкарабкаться, а противоядие против «шафрана мертвецов» если и существовало, то держалась царями Саргшемара в ещё большей тайне.

      Джаромо было даже немного жаль этого некогда великого воина. Но что поделать – Эйн Айтариш занимал уж слишком важный пост в государстве, принадлежа к партии алатреев, и потому от него нужно было избавиться. Особенно сейчас, когда молодой Тайвиш одержал великую победу в землях Харвенов и посрамил партию хранителей традиций, так долго отказывавших ему в деньгах и помощи.

      Вернувшись в зал заседаний Синклита, Великий логофет скромно встал у дверей, заложив руки за спину. Не будучи старейшиной, он не имел права здесь сидеть, а выступить или сказать что-либо, мог лишь после обращения к нему кого-нибудь из членов Синклита. Таковы были традиции. И даже то, что Джаромо Сатти был первым сановником государства, не имело тут никакого значения. Внутри этих стенах он, в первую очередь, был джасуром из сословия палинов, а, стало быть, не ровней главам родов ларгесов.

      Старейшины заседали в большом круглом зале под высоким куполом, на котором были изброжены двенадцать богов Тайлара. Все помещение было выдержано в строгом и простом стиле, без фресок на стенах, или статуй. Даже многочисленные светильники на колоннах, которым обычно придавали форму обнаженных дев, атлетов, или мифических зверей, тут