Нестор. Малхаз Вахтангович Цинцадзе

матрос засунул маузер в кобуру, свисающую чуть не до колена, вышел в коридор и прикрыл дверь.

      Только теперь Ася и Рита удивленно оглянулись кругом. Кроме них в комнате никого не было. Полог кровати зашевелился и из под нее высунулась голова Зерваса, из под второй выбирался Иосава. Все четверо отошли за ширму и собравшись тесным кружком, едва открывая рот, зашептались.

      – Это из ЧК. – сказал Иосава. – Если вас туда повезут, обратно не выпустят.

      – Что им от нас надо? – прошептала Рита, она была сильно напугана.

      – Наверное не от вас, а от вашего отца. – предположил Зервас. – Но возьмут всех. Сами знаете, у них так.

      – Что же делать? – розовые щечки Риты побледнели.

      Зервас выпрямился, лукаво улыбнулся, в глазах сверкнуло.

      – Густава Эмара читать надо. – загадочно сказал он, нагнулся к девушкам и быстро зашептал.

      – Ты с ума сошел! – произнес Иосава. – Может они никого не забирают.

      Зервас усмехнулся.

      – Они приезжают в двенадцать часов ночи чай пить? Ты же знаешь, ЧК без добычи не уходит. Одевайтесь, девочки.

      Первой оделась Ася, обняла сестру, перекрестилась, хоть и считала себя атеисткой, вздохнула и вышла к матросу.

      – Сестра сейчас будет готова. – сказала она ему, прикрывая за собой дверь. Иосава и Зервас сразу приложились к ней ухом. Через несколько секунд из столовой послышался звонкий голос Аси.

      – Неужели для этого надо было приходить в два часа ночи?!

      Зервас подмигнул другу и удовлетворенно кивнул головой.

      – Двое в столовой и один в дверях. Всего трое. Рита теперь ты.

      Ребята спрятались за ширмой, а Рита смело открыла дверь.

      – Собрались уже? – недовольно проворчал матрос.

      – Помогите, пожалуйста. – Рита отошла к окну. – Не могу застегнуть на спине.

      – Что от страха пальчики дрожат? – следуя за девушкой усмехнулся Астафьев.

      В тот же миг за его спиной вырос Зервас. И пока Иосава прикрывал дверь, Зервас обрушил белый эмалированный таз, в котором девушки иной раз мылись за ширмой, на голову матроса «Онеги». Таз был завернут в платье старшей сестры, поэтому звук получился не громкий, а эффект отличный. Матрос замер, будто увидел далекий райский остров, и мягко повалился на пол. Сразу же, в шесть рук, его запеленали в простыни, а в рот запихнули Асины модные, выше колен, из французской вискозы, розовые панталоны.

      – Сестра меня убьет за них!

      Зервас взвесил в руке тяжелый маузер, покачал головой – хороший трофей. Потом нахлобучил на голову бескозырку «Онега» и сказал.

      – Это скальп врага. Займемся остальными.

      Сначала было недоумение, потом надежда, что произошла ошибка, затем возмущение, а теперь в душу профессора Макарова прокрался страх. Это был не жандармский офицер, перед которым можно было выступить с гневной речью о правах и свободах, и получить неприятный, но все-таки подобающий профессорскому положению вежливый ответ. Теперь посреди его столовой стоял высокий,