Три родины. Сергей Салтыков

аргументам отличника, атеиста, активного и убежденного строителя светлого коммунистического будущего. Лишь намного позже до меня дошло, что понимая тоньше и глубже всех в семье мой спорный характер и противоречивое отношение к жизни, она подсознательно защищала мой неокрепший подростковый разум от недоступных ему сложных понятий, оберегая от ошибок в предстоящем выборе дальнейшего жизненного пути.

      СССР, Донбасс. Сентябрь 1983 года

      «Я не могу понять, зачем для того, чтобы стать ментом, нужно было 6 лет учиться в медицинском институте!?» – отец не скрывал своего недоумения и сарказма. Это можно было сделать быстрее и проще». Несколько минут назад я сообщил родителям о том, что оставил медицину и поступил на службу в милицию. Время для оглашения этой неприятной для них новости я выбрал не совсем подходящее. Отец несколько дней назад вышел на пенсию, находился в явно приподнятом настроении, планируя новый этап жизни. Мать мучили участившиеся гипертонические кризы. Я с трудом подбирал ей адекватную терапию, постоянно привозил новые лекарства, убеждал меньше работать и переживать по пустякам. Отдавая себе отчет в значении этой убийственной новости для ее здоровья, реально опасался самой непредсказуемой реакции. Но дальше скрывать ее было невозможно.

      Почему не посоветовался? Ты же знаешь, как у нас относятся к милиции на поселке, в Донбассе, да и по всей стране?» – отец нервно курил, сидя на низенькой табуретке у печки, по привычке выпуская в открытую дверцу клубы едкого дыма, забывая от волнения стряхивать пепел в стоящий под ней угольник. Мать пыталась накрывать на стол, пряча навернувшиеся слезы и предательски дрожащие руки. Видя их состояние, я не стал рассказывать всю предысторию. О том, как 4 года назад по линии комсомола сначала попал в институтский отряд ДНД. Потом – в уникальный в СССР специализированный ОКОД по борьбе с карманными ворами. О том, как все это время моя душа, ум и сердце боролись и упирались против необходимости трудного и решающего выбора. О том, как целый год после него, не только я, но и десятки причастных к нему сторонников и противников, метались по замкнутому порочному кругу – МВД не могло принять меня к себе, потому что МЗ не могло отпустить. Я просто ответил отцу, что решение принял уже давно, а приказ о зачислении на службу вышел месяц назад. К тому же, я – не мент или мусор, а инспектор уголовного розыска, ожидаю присвоения второго специального звания. Лейтенантом медицинской службы я стал год назад, после окончания занятий на военно-медицинской кафедре и принятия присяги на сборах в Крыму. Теперь ждал звездочек лейтенанта милиции. Отвечая, я продолжал внимательно следить за реакцией и состоянием обоих родителей. Отец, будучи законопослушным работягой, с милицией в своей жизни сталкивался редко. В случаях мелкого воровства, хулиганства и драк на поселке, жители разбирались самостоятельно. Не доверяя и не надеясь на милицию, никогда не утруждали себя вызовом наряда. Да и технически, своевременно