Женщины. Чарльз Буковски

все в сапогах, все пьяные или накуренные, взвинченные, стонут. У некоторых стариков мальчишки были, но у большинства – девчонки, иногда по две, по три, по четыре. От каждой яхты кумаром несло, киром и развратом. Чудесно!

      – В самом деле неплохо. Мне бы твой дар откапывать интересных людей.

      – Съездишь завтра? Там можно весь день за доллар кататься.

      – Я пас.

      – Написал что-нибудь сегодня?

      – Немножко.

      – Хорошо?

      – Этого никогда не знаешь, пока восемнадцать дней не пройдет.

      Ди Ди подошла и посмотрела на попугайчиков, поговорила с ними. Хорошая она женщина. Мне нравится. По-настоящему за меня беспокоится, желает мне только добра, хочет, чтобы я хорошо писал, хорошо ебал, выглядел тоже хорошо. Я это чувствовал. Это прекрасно. Может, когда-нибудь слетаем вместе на Гавайи. Я подошел к ней сзади и поцеловал в правое ухо, возле самой мочки.

      – О, Хэнк, – вымолвила она.

      Снова в Лос-Анджелесе, после недели на Каталине мы сидели как-то вечером у меня, что необычно само по себе. Уже было очень поздно. Мы лежали на кровати, голые, когда в соседней комнате зазвонил телефон.

      Лидия.

      – Хэнк?

      – Да?

      – Где ты был?

      – На Каталине.

      – С ней?

      – Да.

      – Послушай, после того, что ты мне про нее сказал, я разозлилась. У меня был роман. С гомосексуалистом. Это было ужасно.

      – Я скучал по тебе, Лидия.

      – Я хочу вернуться в Л. А.

      – Это хорошо.

      – Если я вернусь, ты ее бросишь?

      – Она хорошая женщина, но если ты вернешься, я ее брошу.

      – Я возвращаюсь. Я люблю тебя, старик.

      – Я тебя тоже люблю.

      Мы продолжали разговаривать. Уж и не знаю, сколько мы проговорили. А когда закончили, я ушел обратно в спальню. Ди Ди вроде бы уснула.

      – Ди Ди? – спросил я и приподнял ей одну руку. Очень вялая. На ощупь тело – как резина. – Хватит шуток, Ди Ди, я знаю, что ты не спишь. – Она не шевелилась. Я огляделся и заметил, что ее пузырек снотворного пуст. Раньше он был полон. Я пробовал эти таблетки. Одной хватало, чтобы тебя убаюкать, только больше похоже, будто тебя огрели по башке и похоронили заживо.

      – Ты наглоталась таблеток…

      – Мне… все… равно… ты к ней уходишь… мне все… равно…

      Я забежал на кухню, схватил тазик, вернулся и поставил его на пол у кровати. Потом перетянул голову и плечи Ди Ди за край и засунул пальцы ей в глотку. Ее вырвало. Я приподнял ее, дал немного подышать и повторил процедуру. Проделывал то же самое еще и еще. Ди Ди блевала. Когда я приподнял ее в очередной раз, у нее выскочили зубы. Они лежали на простыне, верхние и нижние.

      – У-у-у… мои жубы, – произнесла она. Вернее, попыталась произнести.

      – Не беспокойся о зубах.

      Я опять засунул пальцы ей в горло. Потом снова втащил на кровать.

      – Я не хошю, – сказала она, – штоб ты видел мои жубы…

      – Да все в порядке, Ди Ди. Они у тебя не гнилые.

      – У-у-у-у.

      Она