Майнбласт. Книга I: Двуличие. Cyril Ust

злость, иногда просачивающуюся через пелену мук.

      Удары босых ног о деревянный, невероятно скрипучий пол подталкивают к психозу, заставляют стрелка подумать, что симптомы возвращаются назад. Мышь не сможет проскочить на своих коготках по такой безобразной и шумной поверхности. Он сжимает в руках револьвер, стараясь хоть как-то успокоить безумие вапора.

      Пробудившийся, дергает дверь, но та не поддаётся. Он повторяет действие, но всё же утомление завывает в мозгах рассеянной тупостью, тормозя каждую мысль и отзывая возможность видеть причины происходящего вокруг. Болезненные ощущения, молоточком бьющие по нервным окончаниям, требуют отдыха, превращая движения ловкого воина в старческие медленные движения, способные вызвать лишь жалость в глазах невидимых свидетелей. Проблеск страха проскакивает в голове представлением, что жизнь его окончится в забытом стихиями месте. Тот в бреду и полусонном астрале бродит по помещению, ступая раз за разом всё глупее и смешнее. В щели закатываются капельки чернил – пылко-угольные мысли, не способные вылиться на бумагу. Они впитываются в мрачные стены, сохраняя в помещении болезненную ауру, которая будет распространяться на каждого гостя. Перехватив назад движения и мыслительные процессы, взирает на закрытый, непроницаемый проход, который на его взгляд превратился в тюремную бронированную дверь.

      – Карвер? – неизвестная, дрожащим, словно та столкнулась с умирающем солдатом на мёртвом поле битвы, который может шептать и просить о последней услуге. – Я так рада! Ты проснулся? Как чувствуешь себя, Карвер? – После с милой и забавной усмешкой: – Этот ужасный пол… Правда очень скрипучий! Ответь! – больной так и не мог вспомнить кому принадлежит этот звонкий, приятный уху голосок. Завихрения приносят только кровавые лики, устроившие парад из зла и агонии. – Ты уже третий день только и спишь!

      – Где я? – отчаянно спрашивает, отвернувшись на городской пейзаж, где проносятся люди, забитые рутиной и непонятной стрелку суетой. Жены и мужи, дети, все идут по своей судьбе обычных смертных, которых заботит только настоящее и прошлое, постоянно вспоминая, как хорошо раньше жили и, что уже ничего, к сожалению, не вернуть. Иногда просачивается ветер и, создавая гул, смешивается с радостными криками отпрысков, вставших пораньше, чтобы позабавить себя шутками и играми в войну. Как жаль, что они не понимают настоящий ужас смерти, когда падает бездыханное тело и уже больше подходит на кусок мяса похожий на человека, который только недавно желал тебе доброго утра или же злостно ругал. Карвер иногда проклинает себя за убийства, совершающиеся минимум раз в неделю. Хочется верить, что все точно заслуживали смерти, как он сам. Вечные проблемы заставляют умирать обидчика либо от меча, либо от смертоносных пуль, разносящих плоть на куски.

      – Благо ты ответил! Я так рада, что ты очнулся… Пожалуйста,