Горожане. Рассказы, заметки, миниатюры. Олег Аникиенко

к родителям знакомую. Темноволосая, скуластая, с глазами Чингис – хана, похожая на алтайку или татарку… Одета просто, без макияжа и лишь шапка и варежки напоминали этно – стиль, редкий в гламурной столице.

      – Рисует в театре, декор, студентка…

      – Гу – гу… – сказал глава семейства.

      Иван Добродеев, популярный актер, видный 60-летний мужчина с залысинами и крупным носом разливал наливку своего изготовления. Прославился в телесериале про дачников, где актер громко юморил и попадал в разные ситуации с соседями.

      Девушка отпила глоток.

      – Что вы рисуете? – спросил, не глядя на нее старший Добродеев.

      – Этно – футуризм… Пишу диплом. Но, скорее, поищу в другом направлении…

      – Что так? Опишете суть стиля?

      – Это когда закорючками, в духе народного орнамента. Кружки, запятые, – все в цвете. Можно – кляксу в интерьер, а можно философию, космос… Но – трудно выразить социальную напряженность… Дух времени. Например, ощущения простого труженика…

      – Ого! – сказал Егор. – А – молчала…

      – Почему ж – трудно? – сказал старый актер, впервые посмотрев на гостью. – Нет опыта, мастерства? Любой стиль выразит «печаль», «радость»…«гнев».

      – Наверно… Но глаза бедной старухи – узором? Ненависть рабочих к олигархам – лубочно? Этот стиль… отвлекает. Не бьет в цель, а – умничает, слегка цепляя… А, может – не умею…

      С минуту все смотрели на студентку. Не читает ли она по бумажке? Лет девятнадцать ей…

      – То есть, хотите реализма, натуры. Фантазии, украшения – претят? – мирно дополнила разговор жена Добродеева. – Такое не выставишь. Нет спроса…

      – Кто – то должен о несправедливости… Социалка – стонет…

      – У вас есть спонсор?

      – Нет. Но живопись не затратна, как кинопроизводство. Можно писать углем… К тому же, есть интернет.

      – Угле-ем… – повторил задумчиво Иван Петрович. – Интересно. И неожиданно спросил: А как вы относитесь к моим ролям? Не ко мне, как к человеку…

      Егор взглянул на отца с удивлением. Того интересовало мнение студентки, что было демократично и мило. Это делало честь мэтру.

      – Не знаю. Наверно, вы – добрый. А к ролям отношусь прохладно. Имею в виду «дачника» и «рабочего» в последнем фильме.

      Наступило молчание. Иван Петрович соображал, стоит ли продолжать разговор с нахалкой или все обернуть в шутку, как он делал на съемках сериала про дачников. Там такие страсти кипят! А сын – пусть развлекается, сегодня – шаманка, завтра – оленеводка… Экзотика!

      – Любопытно. Чем же вам роли не угодили? Многим нравятся. Отзывы, благодарности. Встречи со зрителем…

      – Понятно. Получили звание. Премии фестивалей. Я тоже смеялась от ваших шуток у телека. Иногда.

      – Так, что? Мы ведь продюсерский центр создаем. «Добродеевы», слышали? Хотим снимать народное кино. Надоела чернуха – убивуха… Будем нести доброе…

      – Завидую!