Город тысячи зеркал 2. Фалькон. Артур Раин

к мысли, что раз деньги уже не имеют смысла, единственное ради чего стоит продолжать жить, это абсолютная власть. Власть над жизнью и над смертью. Как многие до него и после него король решил будто корона дает право не быть человеком.

      Ламбриль покачал головой, а затем продолжил:

      – Роримель почитал короля. Он не сомневался в божественности его власти и был абсолютно уверен, что наместнику Бога на земле все позволено… Но все-таки что-то жгло его изнутри. Тот неистовый и неутолимый огонь, из которого и выковывается сердце железного ангела. Осознание одной простой истины, которая впоследствии стала девизом и кредо нашего ордена.

      Элемрос затаил дыхание. Сейчас с ним происходило то, что рано или поздно случается со всеми нами.

      Ощущение переломного момента в жизни.

      – Роримель сразился с королем, – говорил тем временем Ламбриль. – В той стране элита общества периодически сражалась на турнирах, разумеется, тупым оружием. Король тоже принимал участие в этой забаве. К тому времени Роримель снискал себе славу лучшего фехтовальщика королевства и должен был сойтись в поединке с королем, как того требовал обычай.

      Ламбриль сделал несколько шагов и остановился в шаге от обелиска.

      – Обычаи той страны требовали так же, – сказал он, – чтобы королевский гвардеец нанес легкий удар, который король парировал бы, после чего, следовало отсалютовать друг другу, и монарх признавался победителем.

      Ламбриль поднял руку и прикоснулся к знаку железных ангелов, высеченному на черном камне.

      – Все наносили легкий удар, – едва слышно продолжал перевозчик. – Слегка били лезвием шпаги по клинку короля, после чего салютовали победителю… но Роримель ударил со всей силой и мастерством, на которые был способен. Шпага короля сломалась и ее обломок пронзил монарху горло.

      Элемрос опустил голову.

      – В моем мире была похожая история, – тихо сказал он.

      – Не сомневаюсь, – улыбнулся Ламбриль. – В каждом из миров рождается человек, способный следовать нашему девизу несмотря ни на что. Каждый из нас способен поднять шпагу Роримеля и скрестить ее даже с тем, против кого не пойдет никто во всем мире.

      – Роримеля казнили? – тихо спросил Элемрос.

      – Нет, конечно. Формально он был невиновен, более того, сам король перед смертью запретил трогать Роримеля после того, как тот прошептал ему кое-что на ухо.

      Ламбриль повернул голову и посмотрел Элемросу в глаза.

      – Закон один для всех, – чистым и ясным голосом сказал перевозчик. – Именно это прошептал Роримель королю, именно эта фраза стала нашим девизом.

      – Вашим? – тихо переспросил Элемрос.

      – Не все железные ангелы – фатум-лорды, – сказал Ламбриль, – но все фатум-лорды – железные ангелы.

      Перевозчик слегка наклонил голову, но его черные глаза продолжали держать взгляд Элемроса мертвой хваткой.

      – Мелисенда Магнус пожертвовала жизнью и своим фатумлимором,