Дом с протуберанцами. Анатолий Ким

развела в стороны полы рубахи, под нею были свободные белые груди, под грудью висело в подсумках взрывное устройство.

      Библиотекарша-шахидка не раз примеряла их наедине с собою, зная, что её никто не видит. Обычно это происходило глубокой ночью, в моей дальней комнате на втором этаже. Она плакала при этом, тихо всхлипывая.

      – Ну, вот ты и увидел, чего хотел, теперь пришло время нам умирать.

      – Давай, – спокойно молвил немолодой моложавый мужчина. – Нажимай кнопку.

      – И зачем только ты пришёл ко мне в библиотеку, дядя? Дурачок какой-то ненормальный, – пробормотала библиотекарша.

      Она подняла над плечом чёрный продолговатый предмет – и вдруг ворвался в комнату по коридору своего пространства Никишин, сзади кинулся к шахидке и выхватил из её руки чёрный предмет. Взрыва не произошло, девушка не успела нажать на кнопку.

      – Опять ты, дурачок Никишка, встрял не в своё дело! – злобно прорычал мужчина. – Откуда ты взялся?

      – Она хотела всех нас убить, – своим тусклым тихим голосом возвестил Никишин.

      – Ну а ты что, неужели испугался, жить захотел? – мужчина лютым взглядом измерил сверху вниз и снизу вверх всё ничтожество Никишина.

      – Я не хочу жить, я хочу, чтобы она жила, – ответил тот. – Чизвлик, – завершил свою речь бесовским словом.

      – Чего сказал? – взревел мужчина, в этот день без шляпы, одетый в джинсы и джинсовую рубаху. – А меня ты спросил, хочу ли я жить? – И он протянул перед собою руку, ладонью вверх. – Отдай мне взрыватель.

      – На, – ответил Никишин и показал чёрный длинный предмет на своей ладони.

      Мужчина в джинсах сделал шаг вперед, к Никишину, но тот отступил на шаг, втягивая противника в своё пространство, и расстояние между ними не сократилось. Мужчина вспылил и с возгласом «ах ты, тварь такая» кинулся на Никишина, но тот отступил, опережая преследователя, и вскоре в дальней комнате на втором этаже осталась одна библиотекарша, красавица-шахидка. Она отупевшим взглядом уставилась в безлюдное пространство перед собой. Потом встала со стула и направилась, пошатываясь, к кровати, на которой была разворошенная постель с нарядными, в голубых цветочках, простынями. Усевшись на край постели, сняла одним заученным движением пояс с зарядным устройством и засунула его под подушку с наволочкой с такими же голубыми цветочками, что и на простынях. И после этого принялась застёгивать пуговицы на чёрной блузке-рубахе с засученными рукавами. Начала застёгивать с самой нижней пуговицы, неторопливо перебирая пальцами белых нежных рук, в них я угадал холёные руки всех тех женщин, которым в жизни не выпадал грубый житейский труд и постоянная стряпня на кухне.

      Не успела девушка-библиотекарша-шахидка застегнуть блузу на все пуговицы, как в комнате вновь оказался Никишин. Она этому не удивилась, уже зная из практики, как и я, о многозначных и многомерных свойствах Никишина.

      – Ну, что скажешь, Никиша? – произнесла девушка-шахидка, перестав плакать и устало глядя на парня.

      – Я его