За гранью разумного. Норман Райт

мне известно, он уже как месяц убит. – Я не такой как ты. И вообще, я несколько других взглядов.

      – А каких ты взглядов?

      – Не таких как твои. Я не радикал и подобных методов не придерживаюсь. Я не беспредельщик.

      – То есть, нацисты это в твоем понимании беспредельщики?

      – Я думаю избивать людей за цвет их кожи и разрез глаз это и есть беспредел.

      – Ты знаешь, что пропагандирует национал-социализм?

      – Я не знаю. И мне это не интересно.

      – Каких политических убеждений ты? – спросил нацист, сложив пальцы домиком и сверля меня через минусовые диоптрии очков своим острым взглядом. – Либерал? Демократ? Каких политических ты взглядов?

      – Я не знаю и в политику не лезу.

      – Не лезешь, – кивнул головой нацист. – Тогда зачем ты побрил череп? Уверен, что ты не будешь привлекать взгляды?

      Я действительно не знал ответа на этот вопрос. Я не знал ответа на многие вопросы.

      – Спортом занимаешься?

      Я ответил, что хожу в тренажерный зал.

      – Это ты молодец, – снова кивнул нацист. – Это правильно. Нация наша должна быть здоровой. А-то погляди кругом, люди спиваются, скуриваются, наркоманят. Кругом педики, лесбиянки и педофилы. Скоро от нашего народа ничего не останется.

      Здесь я с радостью согласился с человеком, приветствующим радикальные неонацистские взгляды. Я и сам устал от того что вижу вокруг. Но ощущение что нацист вот-вот вскочит с дивана и резким движением, выкинет вперед руку, меня все никак не покидало. В такой ситуации, я не знал что делать. Нацист сидел и смотрел на меня. В его взгляде я прочел недоверие ко мне. Даже презрение. Возможно, Ткач думал, что я считаю его всего на всего поехавшим нациком, способным лишь качать мышцы и бить представителей иных национальностей, и если честно, в чем-то он был прав.

      – Для чего ты занялся железом? – спросил нацист.

      – Чтобы стать сильным, – ответил я. – Я смотрел твои ролики в интернете, и ты пристыдил меня за мою худосочность даже будучи мертвым.

      – Мертвым?

      – Да, – смутился я, совершенно не понимая какого черта, происходит в этой комнате. – Я вообще принял тебя за призрака.

      – Действительно, какого черта я здесь делаю? – спросил мужчина, оглядываясь кругом. Он будто только что осознал, что находится в совершенно незнакомой квартире и разговаривает с совершенно незнакомым ему человеком.

      – Разве ты не знал, что умер?

      – Догадывался, – ответил нацист.– Скорее всего, из тюрьмы я не вышел. Да?

      – Тебя пытали в одиночной камере и… убили.

      – Откуда ты это знаешь? – спросил нацист.

      – Из новостей, – ответил я. – Это было зверское убийство.

      Нацист поправил очки.

      – Я припоминаю, – сказал он. – Помню, как мне вырывали ногти на ногах и резали бритвой. Странно, но я совсем не помню боли.

      – Говорят, ты согласился взять на себя убийства