Большая ловитва. Влад Ростовцев

мысленно оспорил Молчан данный тезис, рассудив, что соблюдать гигиеническую честь куда надежнее в той же бане – попарясь и ополоснувшись.

      – Согласен я, и винюсь! – подал голос Никетос, якобы устыдившись.

      – Справедливо сие, – не отмолчался и Басалай на подпевках.

      Однако Молчан, оправдывая и за сим столом знаковость своего имени, продолжал упорно хранить безмолвие, приводя уже в озлобление трех неугомонных разводчиков.

      «Экий чурбан! – в сердцах осмыслил Фома. – Ничем его не пронять! Явно не дев вожделеет, а матерых блудниц! Быть по сему! Получит он таковых! – и обойдутся ему еще дороже, чем ложная непорочность…».

      Ведь оный закоперщик сей разводки изначально замышлял подсунуть Молчану многократно апробированную мужами деву, за мнимо порушенную невинность коей взыскивал с доверчивых дуралеев уже четвертый год кряду.

      Понеже гименопластика – нередко и многократная, втайне практиковалась особо умелыми восстановителями – по конспиративным обращениям к ним, на протяжении многих веков, задолго до второй половины двадцатого.

      Насчет же влечения потенциального клиента токмо к блудницам Фома был частично неправ, исходя из того, что таковы обычно все приезжающие в Константинополь, увлекаемые дурной его репутацией, аки неразумные мотыльки – светом.

      Однако Молчан представлял в тот момент скорее исключение, нежели правило, ведь еще не капитулировала в нем добродетель пред пороком, и уподобился он типовым греховодникам на стороне лишь седмь дней спустя.

      Причина, по коей редкий гость Константинополя оставался морально устойчивым, не хуже евнухов, напрочь равнодушных к прелестницам, являлась самой простой!

      Сей просвещенный град – тогдашний центр всего цивилизованного мира, был известен далеко за его пределами – от Англии до Китая и от Скандинавии до Черной Африки – потаенным предпочтением постыдного над стерильным, а плотского над духовным, легальными и нелегальными борделями, и широким спектром замысловатых утех, вплоть до совсем уж нетрадиционных девиаций. И зело впечатлял странников и торговых гостей ассортиментом интимных услуг на любые вкусы!

      Хотя надлежит признать, что на душу населения штатных учреждений мужского отдохновения приходилось в миллионной столице все же меньше, чем в Помпеях, погребенных под вулканическим пеплом еще в 79-м.

      Там – на 20 тысяч населения обоего пола, включая женщин, стариков и детей, приходилось более 30 лупанариев – с оказанием услуг по пяти секс-векторам, и выходило примерно по лупанарию на каждые три с гаком сотни благородных помпейских мужей, без учета свободных художниц, промышлявших жаждавших ласки клиентов, не затрудняясь положенной регистрацией и платой налогов в муниципальную казну.

      А все же Фома, настырный, решил зайти в четвертый раз, напрягая всю изобретательность свою и импровизируя на ходу!

      И огласил он причину нравственной стойкости внучки его вымышленного старшего брата.

      Оказалось, что Афинаида, отвергшая термы с купальней, ради личной ванны, деревянной,