Не бракованная. Энн Княгинина

Марка излишне горячие руки. Я испугалась, когда он начал поднимать меня, что они прожгут кожу моих предплечий.

      – Так будет каждый раз, когда директрисе покажется, что ты слишком большого о себе мнения, – он уставился на меня и не собирался отворачиваться. Заметна его радость от первого наказания.

      Мозги примёрзли к черепу, мыслить можно, но довольно сложно совместить слова во фразы. Я слышу Марка, но уши заложены и внутри них гудит.

      – Я делаю это… – Марк вывел меня обратно в коридор и пошёл за мной. Смысла тащить меня на улицу, где солнце будет греть, уже нет. Я сама хочу поскорее туда добраться. – Не сосчитаю сколько раз.

      Для него это нормально. Это его работа. Сволочные у него задания, просто отвратительные, как и он сам.

      Нет в нём двух личностей, оба глаза демонстрируют его поганый характер. Одним словом —мужской.

      Выводит на улицу, подводит к девочкам, продолжавшим стоять с опущенными головами. Мой пакет с вещами исчез. Я оставила его на траве.

      У девочек в руках тоже нет вещей. Отобрали?

      Кости перестали гудеть от холода, не могу сказать, что боль шла от кожи. Тёплый воздух вдыхаю, но он не поступает в лёгкие, они сильно замёрзли.

      Я чувствую, что должна перестать трястись и показывать своё состояние, но я не робот, что может совершать всё, что в него вложено.

      – Как тебе холодненькая водичка? – спрашивает молодая девушка из состава преподавателей. Мне показалось, спросила она это взволнованно.

      – За непослушание. За невнимательность. За плохие оценки. За неуважение к учителям. За споры – окажетесь в душе под ледяной водой, или что похуже. Ангелина уже испробовала своё первое наказание. А если мы увидим, что вы не способны к обучению, то утилизируем, – бесстрастно сказала директриса.

      От слов про утилизацию, сердце неизменно замирало, но сразу же продолжало стучать, только намного быстрее. Я часто слышала их, но привыкнуть, что жизнями так невозмутимо распоряжались, не могла.

      Я только встала, как бородатый повёл девушек в дом. Я пошла за ними – медлить нельзя, иначе снова будет наказание. Я волочила ноги, я чувствую их, но ещё не так хорошо, чтобы идти быстро. Холод почти сделал меня инвалидом.

      – Ангелина, – рядом со мной молодая учительница, она не отходит от меня всю дорогу к дому.

      На моих щеках слёзы, но теперь я не могу выдать их за капли воды.

      Не могу кусать губы из-за непрекращающейся в них дрожи. Не получается сфокусировать взгляд – большое напряжение придаёт боль в голове.

      Неужели, когда-то было равноправие? И такого не происходило? Просто не верится.

      Женщины-учителя лучшие из нашей страны, поэтому их мужья позволили им работать. Ну, всё это не для их жён, а для других мужчин, что смогут поблагодарить, как только им отдадут молоденьких девушек, которые умеют лишь прислуживать.

      – Да? – правильно ответила? Я не поздоровалась лично с ней, это тоже считает за проступок?

      Я понимаю, что они ненавидят нас, но можно было бы рассказать правила.

      – После