Не бракованная. Энн Княгинина

шум двигателя, и мой скулёж, потерявшийся на фоне остальных звуков.

      Как только мне помогли встать, обнимая за живот и сильно толкая на себя, я вспомнила, что оставила рюкзак у дверей дома Виктора.

      Хочу посмотреть на лица других присутствующих, но тень не позволяла рассмотреть черты, а солнце освещало через малюсенькое окошко, размера не больше стандартного ноутбука, слишком короткое время.

      Вижу круглый затылок водителя сквозь мутное стекло, ограждающее кабину водителя и кузова, где собрались незнакомые мне девчонки.

      – Я оставила свои вещи, остановите, – принимаюсь бить по стеклу ладонью, затем в бой со стеклом вступают кулаки. – Куда вы меня везёте? – преграда не разбивалась, а кожа на костяшках разодралась и кровоточила, но боль это последнее, что волновало.

      – Скажем ей? – хихикает одна из девушек. – Или посмотрим на её попытки выбраться отсюда?

      Смех сзади меня с новой силой раздражает. Я оборачиваюсь на девушек, не останавливаясь стучать рукой по стеклу.

      – Нас похитили, а вы ржёте! – ладонь проскальзывает по гладкой поверхности, и оставляет мокрые пятна на стекле от вспотевшей кожи.

      На мне красный, сплошной комбинезон, он ужасен, ведь на размер меньше, чем я. Мне в нём тесно, я не могу двигаться нормально, не справляюсь со своим телом. Виктор сказал, что я должна его носить – он велел, а я не имела права отказаться.

      – Ты едешь в школу жён, одна из бракованных, – им весело, они не плачут, не кричат, не пытаются вернуться домой, а вот я, наоборот, стала долбить по стеклу отчаяннее.

      – Я не попрощалась с мамой, – слышно ли меня вообще в кабине водителя? Или мои попытки лишены какого-либо смысла, кроме позора в глазах других?

      Мы едем по незнакомой дороге – даже не представляю, где родительский дом. Получается, я еду туда, откуда могу попасть в мир мёртвых?

      Меня атакует давление в груди и горле, я борюсь с ним с помощью самоуспокоения, но светлые мысли образуются в тёмные, и борьба проиграна.

      Сажусь на место, что было давно освобождено, и меня сразу зажимают по бокам девушки от которых сильно пасло застоявшимся дезиком.

      – Тебе даже не предупреждали, что заберут?

      Я мну кожу пальцев, рассматривая пол в царапинах.

      – А вас предупредили? – негромко спрашиваю, боясь повысить голос и расплакаться.

      – Ещё два дня назад, – произносит другой голос, более грубый.

      И что же это получается? Меня отдали Виктору просто так, чтобы дождаться дня, когда в школу жён повезут бракованных? Но так нельзя, это незаконно! Виктор даже не пытался стать моим мужем, он изначально понимал, что меня увезут.

      Родители предали меня.

      – Вы уехали с вещами?

      – Конечно, – ухмыльнулись три девушки, сидящие передо мной, а те, что рядом, сочувственно глянули на меня.

      Пятьдесят лет назад женщин лишили выбора. Многим не хотелось с этим жить, как и мне – вот-вот девушек начнут выставлять на прилавках, вместо манекенов.

      Не хочется жить? – я посмеялась про