Не бракованная. Энн Княгинина

самое простое, а не упасть на трясущихся ногах сложнее. Я понимала, что, если сейчас не выбегу на улицу и не найду выход с территории школы, мне не жить.

      – Марк, держи её, – голос директрисы вломился в мозг, за ним хлюпанья резиновой подошвы с кроссовок Марка, преследующего меня.

      Ступеньки меня замедляют, невысокие каблуки стучат громко, как и сердце. Должна бежать, в противном случае смерть, или что хуже – пытки за мой поступок.

      Способна ли я бежать быстрее? Нет, потому что я поскальзываюсь на ступеньки, что на первом этаже и, размахивая руками, пытаясь схватиться за воздух, падаю на спину и забываю, как кислород до этого поступал в меня.

      Марк подбегает, его взгляд взволнован, я точно могу сказать, что он испытывает за меня переживание.

      Он на корточках рядом со мной, я слежу за чёрными точками перед глазами, разрываясь в боли по всему телу.

      – Что ты наделала? Дура, – закричал он, начиная аккуратно поднимать меня с пола и усаживать на ступеньку.

      Хочу сказать ему, почему я так сделала, но говорить не могу, для этого нужно вдохнуть побольше воздуха. Да и сам должен понимать – зачем.

      – Я мог бы посчитать твоим наказанием, твою боль. Но не могу.

      Марк садится рядом со мной. Он не дышит тяжело, немного пробежаться для него ничего не значит.

      – Я не могу так жить, – прохрипела я и сразу почувствовала на руках мокрые капли. Я заплакала, и от боли, и от обиды, и от самого главного – от страха.

      – Так говорит каждая. Льёт слёзы, которые терпеть не могут мужчины, и потом счастливо выходит замуж.

      – Или умирает, если не может перестать плакать?

      – Ты глупая, но бываешь и умной. За тобой следят больше, чем за другими. В тебе много возражений по поводу наших методов. Задумайся.

      Марк потихоньку поднял меня и повёл в мою комнату. Я думала, что он может быть добрым, но, зайдя в комнату, потирая пальцами места, что сильнее всего болели, я осознала, как ошиблась.

      Парень вытянул из-под моей кровати верёвку и посмотрел на меня.

      – Ложись на кровать.

      – В смысле? – я громко пискнула, парня перекосило.

      – Ложись на кровать, – отрешённо повторил он.

      Марк поглаживал толстую, плетёную верёвку. От сильного сердцебиения мозг переставал работать. Кажется, я снова готова сбежать. Но выход закрывает парень, смотрящий то на меня, то на кровать.

      – Привяжешь меня?

      – Убегая от меня, нужно понимать, что я быстрее, – зоркий взгляд остановился на моих глазах. Глаз цвета тёмной вишни потемнел, а на голубом, от солнца, блестела пятиконечная звезда, по ободку расширенного зрачка.

      Красивые глаза, вызывающие внутреннюю гибель. Но она неболезненная, она сопровождалась приятным беспокойством.

      Его лицо украшали веснушки, что вразнобой рассыпались на его смуглой коже. Раз веснушка, два, третья, самая большая на переносице. Считаю оранжевые пятнышки, ложась на кровать. Я не останавливаюсь и тогда, когда Марк начинает привязывать мои руки к железной спинке кровати.

      Четвёртая веснушка, ай, слишком сильно сдавил