Записки. 1917–1955. Эммануил Беннигсен

барона Мейендорфа, а также в Московском Комитете. Вечером позвонил я к военному агенту С.Н. Потоцкому, чтобы узнать, когда я могу его застать, и сряду же за нами с Нусей явилась его дочь Лика и провела нас к ее родителям, где мы некоторое время и просидели. На следующие дни продолжали мы наши визиты и знакомства, а я и деловые разговоры. Прежде, чем перейти, однако, к рассказу о делах, я дам, как и о Стокгольме, обзор лиц, с которыми мне пришлось в Дании ближе познакомиться.

      Нашим посланником в Дании был до революции барон Буксгевден, который после отречения Государя отказался служить Временному правительству и подал в отставку (кроме него это сделал только посол в Соединенных Штатах Бахметьев). Это только подняло его авторитет в глазах датчан. Он остался жить в Копенгагене, но мало показываясь в обществе. Единственная дочь его была свитной фрейлиной Государыни и вместе с царской семьей отправилась в Тобольск. Только благодаря случайности она не была расстреляна вместе с другими лицами свиты, и потом, от Колчака, через Сибирь и Америку, приехала в Данию. На место Буксгевдена уже только к осени [1917] был назначен посланником советник посольства в Париже Севастопуло, но так в Данию он и не приехал, и посему поверенным в делах оставался первый секретарь миссии барон Мейендорф. Очень милый и порядочный человек, он был не слишком умен и, главное, не находчив. Роли в русском обществе, как и у датчан, и в других иностранных миссиях он не играл. Женат он был на очень некрасивой и не умной женщине, Казаковой, очень богатой москвичке, на 10 лет старше его, которой он был далеко не верен, что давало повод для множества анекдотов.

      2-м секретарем миссии был Дерюжинский, брат известного в эмиграции скульптора, способный и милый человек. При миссии состояли затем два attachés – Лоевский и Лаврентьев. Первый из них, богатый неврастеник, был женат на узаконенной дочери бывшего посла в Вашингтоне Кассини (от его экономки) – полуфранцуженки, полуеврейки, скорее интересной, но не симпатичной особе. Пока у них были деньги – все шло хорошо, но после большевистской революции, когда получка денег из Москвы прекратилась, начались разные скандальные истории с его женой, отзывавшиеся, конечно, и на нем. Лаврентьев, шифровальщик миссии, весьма элегантный молодой человек, ухаживал усиленно за разными девицами, преимущественно богатыми, не брезгуя и еврейками, что не мешало ему в русских кругах исповедовать крайние правые взгляды и лозунг «бей жидов…». Позднее к миссии был прикомандирован еще бывший в ней когда-то секретарем сенатор Фан-дер-Флит, приехавший уже после Октябрьской революции, и фон Таль и князь Урусов. Фан-дер-Флит, порядочный и неглупый человек, удивительно аккуратный и очень и очень работящий, отличался своей осторожностью, вследствие которой он позднее устранился от всякого участия в русской общественной деятельности. В свободные минуты он сочинял стихи, иногда довольно удачные. С ним приехала его семья, жена – рожденная графиня Тотлебен, милая, но бесцветная женщина, и четверо детей. Таль привез с