Не. Отпускай меня. Лаура Кнайдль

Аарона.

      Тот ехидно потер руки.

      – Ты говоришь, что с глазами был один из самых неприятных моментов твоей жизни, а какой был самый неприятный момент?

      Лука издал стон.

      – Мне надо подумать. – Он глубоко вздохнул. – Самый неприятный момент, пожалуй, был, когда пять лет назад Джоан застала меня за просмотром порно.

      Гэвин кашлянул.

      Лука бросил на него хмурый взгляд и процедил сквозь сжатые зубы:

      – Я был голый.

      Однако Гэвину, который, очевидно, уже знал историю, этого было недостаточно. Он еще раз кашлянул.

      Лука повернулся к нему:

      – Старик, что ты за скверный друг?

      – Я тот, кто играет по правилам. Это значит выпивка или правда. А не полуправда.

      – Никто не говорил, сколько правды надо рассказывать.

      – Всю, – вставил Аарон. Он наклонился вперед и оперся локтями на колени. Он был заметно заинтригован и хотел услышать оставшуюся часть истории.

      – Хорошо, хорошо. – Лука поднял руки. – Джоан застала меня, когда я смотрел порно. Голый. С надувной куклой в парике. Мне было шестнадцать, я был неопытный и возбужденный. Подайте на меня в суд.

      Первой рассмеялась Апрель, а другие громко присоединились. Я лишь устало улыбнулась. Или история не была веселой, или я уже была не в состоянии веселиться в связи с Лукой.

      – Почему я ничего об этом не слышала? – спросила Апрель и смахнула слезу с уголка глаза.

      – Тебе было двенадцать или тринадцать. Не тот возраст, чтобы говорить о чем-то подобном.

      – Прекрасно. – Она вздохнула, все еще посмеиваясь.

      После того как все успокоились, наступил черед Грейс. Она тоже решилась на правду. Коннор спросил ее, почему она выбрала работу в книжном магазине. Она рассказала о том, как росла в бедности вблизи Лас-Вегаса и книги из школьной библиотеки стали ее отдушиной. Ее ответ был безупречный, и с каждым словом росла моя ненависть к ней.

      – Правда или выпивка? – отвлек меня Аарон.

      – Выпивка. – Я подала ему свой стакан.

      Он наполнил его до половины, но я не забирала, и он долил до краев.

      Я быстро выпила текилу и, как в первом кругу, ощутила жжение алкоголя. Мне стало легче, и я меньше думала о Луке и Грейс.

      Следующие полчаса прошли аналогично. Я все время выбирала выпивку, Апрель соглашалась на правду, а другие чередовали их. Ответы варьировались от неприятных до слащавых. Коннор рассказал о своем первом друге. Аарон о краже, которую совершил в пятнадцать лет. Грейс задавали самые простые вопросы. Мы узнали все о ее любимых блюдах, самом прекрасном отпуске и любимых книгах. С каждым кругом я становилась все равнодушнее к ее присутствию. Ее и Луки.

      Я чувствовала легкость в голове и наслаждалась тем, что перестала анализировать каждое движение Луки.

      Он нервно провел рукой по волосам? Безразлично.

      Улыбнулся Грейс? Ну и?…

      Положил руку ей на бедро? Кому это интересно?

      Мы быстро приближались к новому году, и мне было все тяжелее не засыпать. Разум