СССР™. Шамиль Идиатуллин

придется ради Апанасенко, который, если мы оконфузимся, будет ни при чем, а если построим Город Солнца или хотя бы Луны, будет творцом победы. Я предпочел не думать, что вот, похоже, и завершился мой когнитивный диссонанс, а заодно нашелся ответ на квартирный вопрос. Замечательным образом удалось по вертикали уйти – и без смены работы. Дадут мне в этом медвежьегорном Мухосранске любые хоромы, хоть на 9 комнат, и в каждой – синий-синий иней на стенах. Потому что холодно, потому что хоромы в хрущобе на сваях, потому что иначе там строить нельзя. И через пяток лет сваи покосятся, и дом потрескается, и по-любому хоромы мои будут стоить двадцать пять рублей в базарный день.

      Зато укрываться ковром-самолетом можно и вообще работа интересная.

      Значит, будем работать за интерес.

      А что еще Рычеву надо, боже ж ты мой?

      Рычеву не давала покоя география.

      – А к западу как относишься? – спросил он.

      – К загнивающему, что ли?

      – Ну вроде того. Вот тебе документы, почитай, пожалуйста.

      Я без вздоха принял увесистую папку и сухо спросил:

      – К когда это надо?

      – Да прямо сейчас, Алик, посмотри, будь добр. Там, по большому счету, даже экспертная оценка не нужна, только согласие и подпись.

      – А я тогда зачем? Ну ладно… А может, завтра, Максим Саныч? Ну чугунная башка, ей-богу…

      – Глянь, глянь, дело срочное, – сказал Рычев.

      Я открыл папку и принялся читать. Через несколько секунд сказал:

      – Е… А сесть можно?

      Я сел, бешено полистал скрепленные страницы и сказал:

      – Трехкомнатная же… А мы типа, я так полагал, про однокомнатную…

      – У тебя агорафобия? – осведомился Рычев. – Или ты собираешься и со мной букву договора блюсти вопреки чаяниям и здравому смыслу? Там, кстати, не написано: это третий этаж, и на берегу пруда, а позади парк – на случай, если у тебя гидрофобия с гилофобией. Или ты в принципе против Крылатского?..

      Я мотнул головой, потому что на курсовую устойчивость голоса не рассчитывал и шмыгнул носом. Старательно полистал папку – другого способа потянуть время не выдумал, – и спросил:

      – А вот штамп «Оплачено полностью» – это как расшифровывается? Три года отработки, пять, вычет из зарплаты или что?

      – Алик, ну ты же юрист, – укоризненно сказал Рычев. – В договоре что—нибудь про это написано? Нет. Наша сторона говорит: «Уплочено, ВЛКСМ». Твоя сторона возражает?

      Моя сторона не возражала, только дергалась, как испуганный пес на цепи.

      – Ну и подписывай.

      Ну и подписал. Потом не выдержал – обниматься не полез, конечно, не принято это было в корпорации, мы так марку держали на общем фоне – но руку рычевскую обеими руками пожал, как в детстве отец с дедами всякими заезжими здоровался. Выскочило почему-то в памяти.

      – Спасибо, – сказал.

      – Поздравляю, – ответил