За чертой. Андрей Лариков

и к утру у них уже имелось дело на руках. Пользуясь этим, Быков выбил у Шершука разрешение на разработку «перспективного клиента», не углубляясь в подробности.

      Шершук дал Быкову три дня.

      Им этого хватило.

      На следующий день Быков и Дьячков были у дома Цирика, до которого они пропасли его накануне. Цирик выбрался наружу только к обеду. Послонялся по району, пересекся с несколькими людьми. Кое-кого из них опера знали – все были «в теме». Цирик взял такси, отправился в Дзержинский, где на улице встретился с громилой. Его Быков знал благодаря информации Лехи – это был Череп, иногда подрабатывавший разовыми мелкими сделками по наркоте. Цирик и Череп пообщались на улице, Цирик надиктовал ему со своего сотового чей-то номер. Череп все записал, пожал ему руку и отчалил. Судя по физиономии Черепа, он был рад.

      – У них реально что-то намечается, – отметил Быков. – Все эти стрелки по всему городу… Цирик дает понять людям, что он снова в деле.

      А вечером Цирик снова отправился в уличную кафешку около пивзавода. На этот раз Цирик встречался с девушкой. Стройная, красивая, но при внимательном рассмотрении наметанные глаза оперов выцепили следы неправильного образа жизни. Цвет кожи, круги под глазами, своеобразные взгляды, которым она окидывала других посетителей в кафе – барышня безошибочно вычленяла «своих».

      – Интересно, давно она на игле? – подумал вслух Дьячков.

      Первый день не принес ничего, кроме понимания, что что-то происходит. На второй день это понимание только усилилось.

      Цирик шел по улице, говоря с кем-то по телефону. Зашел в магазин – продуктовый павильончик на углу. И, продолжая разговаривать по сотовому, Цирик быстро, но внимательно оглядел улицу через витрину.

      Быков видел его взгляд в объектив фотоаппарата – цепкий, настороженный.

      – Не, ты понял? – оторопел Быков. – Он проверяется!

      – Что?

      – Цирик хвост отсекает.

      Дьячков был также озадачен.

      – Цирик и конспирация? Что-то новое.

      Опера переглянулись. Это могло означать только одно.

      – Коль, он барыжит. Теперь я уверен. И барыжит, походу, по-крупному.

      Им повезло на третий день. Ближе к обеду Цирик отправился на свой, вероятно, традиционный променад. Несколько раз созванивался с кем-то. Затем посетил пару адресов. Операм пришлось лишь записать их – авось поиск по картотеке покажет, кто из старых связей Цирика и потенциальных клиентов наркоотдела может жить здесь.

      А затем он сел в маршрутку и покатил в Степной. Выбравшись из остановки на Салмышской, Цирик двинулся по тротуару. Пару раз проверился, но неумело – сначала сделал вид, что обернулся на проходящую мимо девушку, затем не выдержал и просто оглянулся, быстро пошарив взглядом по улице. Опера встали у обочины через дорогу, внимательно за ним наблюдая.

      – Сейчас, – бросил Быков, трогаясь.

      – Что?

      – Закладка будет сейчас, ты не видишь?!

      Быков дал по газам.