******ный мир. Иван Чернецкий

Харон бросился за ним, но когда он оказался в следующем коридоре, Фалька и след простыл, зато на стене появилась другая знакомая фигура. Харон, глядя на нее, утратил магические способности. Свет его глаз заморгал, а вскоре вовсе потух, но это не мешало отчетливо видеть портрет одноногого человека на костылях (возле картины висел подсвечник).

      – О, мистер Вориа… Он был первым из жителей, кто покинул нас… Голод и нищета заставили жить человека в страхе. Ветерана этой жуткой войны! Лучше бы это оружие не похоронили здесь, а применили…

      Голос Фалька доносился из коридора. Вместе с этим морж уходил все дальше, поэтому Харон снял подсвечник и поспешил за призраком (господин Вориа наверняка был недоволен тем, что агент не уделил ему внимания, но сколько можно разглядывать эти чертовы портреты?).

      Харон шел по длинному коридору, и впереди стал вырисовываться силуэт новой картины. Забинтованный человек поднес свечу и увидел то, как погиб Вориа. На картине изображался одноногий мужчина, сидящий в кресле (точнее, скелет, обтянутый кожей). Харон нахмурился и пошел дальше, слушая, как учащается сердцебиение.

      – Отец сказал, что он мучается… Что ему страшно, но так и должно быть…

      Волшебник шел по коридору, пока не наткнулся на другой портрет (Фальк в это время молчал, и только его шаги раздавались где-то впереди). Харон увидел стену и резкй поворот. Забинтованный человек услышал голос оттуда.

      – Ох, миссис Фрейк… тяжела ее ноша…

      Харон вновь услышал всхлипы. Он понял, что по дороге встретится портрет с изображением какой-то миссис Фрейк. Забинтованный человек опустил голову. Он подошел к повороту, и на стене действительно висел портрет, но агент не стал смотреть. Он только увидел окровавленные женские ступни и струю крови, выходящую далеко «за границы» картины. Харон сменил тему, отходя от портрета.

      – Фальк, а когда это ты перестал заикаться?

      – О, так я заика только когда отца нет рядом.

      – Понятно…

      Харон повернулся и всмотрелся в темный коридор (возможно, он что-то услышал позади). Он пошел дальше и вскоре настиг еще один поворот, за которым его встретил настолько узкий проход, что пришлось идти боком.

      «Он не мог тут пройти – подумал забинтованный человек – в реальной жизни он бы не мог…»

      Харон услышал, как Фальк говорит ему:

      – Я бы хотел забыть свою мать. Она была такой жестокой…

      Харон шаркал изорванным плащом по стене, двигаясь на звук. Он нащупал казанками неопознанный объект и попытался его обойти. Получилось так, что у самого носа Харона оказалась картина с семьей из трех человек. Бледная женщина с синяками под глазами, худощавый мальчишка и сутулый мужчина (все они походили на семейку мертвецов) смотрели в красные глаза, которые находились – что называется – «вплотную». Харон старался протиснуться к выходу как можно быстрее, а герои картины в этот момент провожали его взглядом и упирались носами в его тело. В помятой голове Харона появилось головокружение и отдышка. Эти ощущения разбавило уже знакомое волнение.