Книга живых. Александр Лапин

на вытянутые руки, перекрестил ею Романа. И водрузил корону-венец на его белокурую макушку. Села она плотно – только чуб торчал сбоку. При этом действе он трижды произнес венчальную формулу:

      – Венчается раб Божий Роман рабе Божией Дарье! Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Аминь!

      То же действо он проделал и по отношению к Дарье. Только корону на голову не водрузил. Ее над головой невесты держала свидетельница-подружка (чтоб прическу не испортить).

      Проговорил венчальную формулу:

      – Венчается раба Божия Дарья, рабу Божьему Роману. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Аминь!

      Затем наступила главная минута. Он трижды вознес тайновершительные слова, благословляя их:

      – Господи, Боже наш, славою и честью венчай их!

      А уж потом запел, зачастил:

      – Господь наш… Иже еси на Небеси… Да святится имя Твое… Да приидет Царствие Твое… да будет воля Твоя… – и далее по тексту.

      Получилось вроде неплохо, даже несмотря на отсутствие певчих.

      Теперь надо было дать наставление молодым. И откуда что взялось? Он прямо разливался соловьем:

      – Холостяцкая жизнь скучная, тоскливая. А сейчас у вас начнется жизнь новая, наполненная радостями. – В воображении Казакова даже пробежали картины тех радостей, что ожидают их. – …Поэтому в их предвкушении вам дается по три глотка вина из Каны Галилейской…

      И снова пономарь – молодец, что бы он делал без него? – оказался рядом с серебристым сосудом на блюде. И отец Анатолий по очереди поднес насыщенное алое вино к розовым губам невесты и жениха.

      Ну, а дальше – дело техники. Соединил руки молодых, наложил на них сверху свой омофор. И повел их три раза вокруг аналоя, где лежит Евангелие. Провел. Предложил поцеловаться.

      Провел. Предложил поцеловаться.

      И снова дал наставление о том, что предстоит им наиважнейшее дело в жизни. Но тут он говорил и чувствовал какую-то неискренность в своих словах. А почему? Да потому, что сам этого не испытал.

      «Вот тут как раз священник и незаменим, – думал он, произнося свою речь. – А монах – он фальшивит».

      Но все-таки закончил более-менее:

      – Дорогие Роман и Дарья, я уже представляю вас на столетнем юбилее вашей свадьбы. Как стоите вы перед Богом и людьми в славе и величии. А вокруг вас – ваши дети, внуки, правнуки. И, как сказано в Писании о Давиде, сыновья его, как рассыпанные масличные семена, дали многочисленные всходы. Так и любовь ваша должна дать эти всходы. Чтобы смогли вы сказать себе в конце жизни: «Я не прервал великую цепь любви, цепь жизни». И умудренные и рассудительные, вы могли бы узреть свою молодую поросль.

      Дарья! Береги своего мужа! Если его счастье станет смыслом твоей жизни – ты будешь счастлива всю жизнь! Умейте прощать. Ибо семейная жизнь – это терпение, терпение и еще раз терпение.

      В заключение отец Анатолий дал в руки молодым два образа. И сказал сопровождавшей троице:

      – Подойдите, поздравьте молодых!

      Тоже поцеловал их, приобнял. Поздравил.

      А у самого на душе и радость, и где-то на