Лагерь. Владислав Максимович Бахтин

Всё дело в том, что я ― поэт.

      – Кто? ― Володя поперхнулся компотом. ― А сейчас такие водятся?

      – Как видишь! ― сценичным жестом указав на себя, сказал Лев. ― Я ― поэт! Помнишь пророчества великого Гоголя: «Пушкин ― это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится чрез двести лет».

      – Так то Пушкин, а у тебя как фамилия?

      – Махалов! Лев Махалов! Но это не важно. Прошло 200 лет. И он родился! В моём обличье! Александр Пушкин XIX века ― это Лев Махалов XXI века! ― театрально подытожил парень.

      – Не, ты серьёзно? ― начиная сомневаться в реальности происходящего, спросил Вова.

      – Да, конечно, шучу. Просто мне нравятся его стихи. Я их все знаю наизусть. И сам пописываю. Слушай:

      Чередой больных дождей

      Я пытался грусть запить

      И года из серых дней

      Я нанизывал на нить.

      – Я плохо воспринимаю рифмованные строчки. Поэзию не слышу, что ли. А ты о чём пишешь-то? О любви?

      – Почему сразу о любви? О жизни во всём её многообразии.

      – И получается? ― сочувственно поинтересовался Вова.

      – Да! Я выиграл во всероссийском поэтическом конкурсе «Глаголица». Вот, послушай, ― и вмиг преобразившись, Лев прочитал своё стихотворение:

      Нам всегда хватало неба и земли,

      Для любви ― цветов, а для стихов ― бумаги,

      Но жажда крови у правителей в крови ―

      Вновь поднимает военные флаги.

      Для повода достаточно причин,

      Историки во всём найдут прикрасы.

      И вот уже идут полки мужчин

      Войне на корм, на пушечное мясо.

      – Ну как? ― спросил Лев и даже немного зажмурился, боясь услышать разнос.

      – Поражён! ―искренне удивился Вова.

      Выдохнув, вернувшись к своему повседневному образу, Лев продолжил:

      – Ко мне подошёл Антон Павлович Чехов и вручил мне путёвку в Лагерь. Так я оказался в этом поезде.

      – Кто к тебе подошёл?

      – Ты всё правильно услышал. Именно он. У меня такая же была поначалу реакция. А потом мой преподаватель литературы сказала, что великие не умирают.

      С верхних полок одновременно свесились две девчачьи головы.

      – Так, ― сказала Ольга, ― кажется, нам есть о чём поговорить.

      И Ксюша, и Оля спрыгнули с полок. Одна подсела к Володе, другая ― ко Льву.

      – А ты как здесь очутился? ― спросила Ольга, и все уставились на Володю.

      – А мне сам Пётр Ильич Чайковский путёвку вручил, ― бросил, как плюнул, в сторону ребят свою историю Володя.

      – За что ты её получил? ― спросила Ксюша.

      – Не твоё розовое дело? ― зло ответил Вова.

      – Послушайте, ребята, наша поездка начинает приобретать какой-то смысл, ― заговорчески проговорила Ольга. ― Мы же все с вами понимаем, кто такие Чехов, Чайковский, в моём случае Дмитрий Менделеев.

      – Чёрт! ― ругнулась Ксюша. ― А меня навестил Миша Ломоносов.

      – Хорошо, что не Вася. Как-то ты с великом по-панибратски? ― заметил Володя.

      – А почему бы и нет, если он мой дальний родственник.

      Все