Что мне думать завтра. Дмитрий Игоревич Михин

потом так повернется – со всех сторон себя рассмотрит. Потреплет свои волосы, на что-то обратит пристальное внимание. Вообще, ее внешность ей самой не нравилась, вернее, она к себе была слишком самокритична, но сейчас она с уверенностью могла сказать себе, что она похорошела.

      Но чем дольше она так стояла и смотрела на себя, тем меньше ей хотелось видеть свое отражение. Это отражение слишком навязчиво демонстрировало ей то, чем она только что любовалась, но очнувшись, она заметила. И ей не хотелось признавать в себе это. Она отвернулась, как мы отворачиваемся, когда слишком долго смотрим на чужого нам человека, и в один момент он обнаруживает наш взгляд на себе.

      Тогда она подошла и села за компьютер, поджав под себя ноги. И что-то стала искать в интернете. Она открыла канал блогера, на которого не была подписана, но постоянно его смотрела. Ей как бы не хотелось первой делать шаг. Да и быть его подписчицей, привязывать себя к этому каналу ей не хотелось. А посматривать со стороны, что он там у себя делает, – это да.

      Смотрела она не отрываясь, с чересчур любознательным взглядом, забыв о том, где находится. Он хоть и смотрел с экрана на нее и, вроде как, к ней обращался, но она не чувствовала этой стесняющей близости, и ей от этого было вполне уютно. А вот если бы она была его подписчиком, она бы не смогла себе позволить даже открыть видео с ним.

      Он рассказывал о кардинальном изменении хода жизни. Если человек появляется на свет, то в дальнейшем его жизнь будет протекать по такому сюжету: детский сад, школа, институт, армия (если мальчик), работа, пенсия, смерть. Он предлагал избавиться от такой схемы, от такой маршрутизации жизни. Это уже так унизительно жить. После чего тебя ждет смерть, от которой еще унизительнее кажется человек. Он мечтал о бессмертии. Единственное, что нужно будет оставить, это образование. Но и то он не видел это как школа или институт.

      Также ругал институт семьи, где родители терпят друг друга, сами не понимают, зачем они все еще в браке, а ребенок в такой семье раб, который должен следовать чему-то, чему и его родители следуют (из-за чего и не расходятся), но никто так и не знает чему. Чистая вера.

      И много чего другого он ругал. Он уверял, что в этом мире все не настоящее. Что весь мир прогнил. Невозможно жить. Нету любви, нету справедливости, нету свободы, нету ничего. Осталась формальная жизнь, подражающая свободной жизни.

      Правда говоря, все его слова были лишь несбывшимися грезами. Хоть его видео и были насыщены этой молодостью, зажженной на какие-то надежды, перспективы, светлое будущее. Его слова пленяли, что у самих зрителей в головах возникала ободряющая картинка, что такое действительно возможно. Что-то живое, человеческое доносилось от него с экрана. И ты хочешь верить ему и в него. Видно, как он еле сдерживает в себе силы, как он горит, как этот жар охватывает все это цифровое пространство, за которое не может выйти. Но проблема была в том, что он не знал, что предложить взамен. Все же это не мешало зрителям восхищаться им.

      Конкретно