Бог бабочек. Юлия Пушкарева

Швыряешь следом бутылку.

      Я всё-таки вскрикиваю.

      Перепады, жестокость, зачатки холодной властности – всё это было в тебе всегда, не мешая цвести доброте и самоотвержению. Было всегда – но сегодня перепады так резки, а жестокость так стихийно-груба, что мне на самом деле становится страшно. Будто это уже не ты. Будто тебя ведёт что-то тёмное, истеричное, бесовское.

      Что-то с той стороны.

      Ты мутно смотришь на меня и встаёшь с дивана; покачиваясь, подходишь к окну.

      – Лицемерные мрази, – цедишь сквозь зубы – с той же безысходностью, что и днём. Рыжий пушистик, боязливо выгнув спину, жмётся к стене; ты указываешь на него – не пальцем – перстом. Указующий перст святых на картинах; безжалостный судия. Мне хочется постучаться тебе в грудь, как в дверь – чтобы разбить ледяную корку, чтобы вызволить тебя настоящего. Хотя кто, если не я, постоянно будит в тебе эту безжалостность?.. – Лицемерные и продажные! Смотреть мерзко… Я даже тебе верю больше.

      – М-мой господин, я…

      – Ударь его.

      – Что? – замерев, вижу только кончик твоего пальца – а он по-прежнему направлен на кота. Наверняка я не так поняла. Наверняка…

      – Ударь его! – (Дёргаешь подбородком в сторону кота. Спокойно берёшь с подоконника зажигалку и сигареты, закуриваешь; меня почему-то начинает мутить). – Вот этого, рыжего. Хочу увидеть, как ты его ударишь. Бей.

      Тошнота разрастается в горле. Беспомощно смотрю на кота – он уже идёт за твоими объятиями, точно не веря в случившееся; мягкие подушечки лап бесшумно касаются пола, усы топорщатся вопрошающе: я сделал плохо? за что ты наказываешь меня?

      Эти вопросы мне слишком знакомы; сглатываю горькую слюну.

      – Не могу, мой господин. Прости. Я… не могу бить кошек.

      Выдыхаешь струйку дыма, скорчив пренебрежительно-удивлённую гримасу – будто я несу безнадёжный абсурд.

      – Я чего-то не понимаю – или ты хочешь нарушить мой приказ?

      – Не нарушить. Я… – (Кот садится рядом со мной. Смотрит на тебя снизу вверх, обернув хвостом пушистые «штанишки» на задних лапах. Его уши чутко подрагивают: он слушает нас – громких, неуклюжих великанов). – Прикажи что угодно другое. Пожалуйста.

      – Но я приказываю это! – (Докурив, ты с силой вдавливаешь окурок в пепельницу). – Я твой хозяин или твой коллега? Если хозяин, какого хрена ты претендуешь на обсуждения?.. Бей!

      Твоё слово претендуешь – ещё один знак того, что спорить дальше нет смысла.

      Медленно выдыхаю. Тихо, – велю себе. Тихо-тихо-тихо. Тшш. Всё будет хорошо. Наверное.

      Кот не смотрит на меня. У него маленький, аккуратный чёрный носик – почти такой же, какой был у Мики.

      Прости меня.

      Легонько шлёпаю кота пальцами – в бок, попадая по шерсти. Он изумлённо смотрит на мою руку (видимо, размышляет: оба великана сумасшедшие – или только тот, что покрупнее?..), но не убегает. Ты раздражённо морщишься.

      – Я, конечно, не зоолог, но, блядь… Это естественные механизмы природы. Ты в курсе? В природе они дерутся друг с другом, как и все