И это взойдёт. Анна Вячеславовна Бабяшкина

пакеты с пробами почв из разных уголков участка. Мяла землю между пальцами, скатывала в комочки и колбаски, делала пометки. Марина сидела рядом, молча наблюдая за моей работой. Мне нравилось, что она немногословна и не пытается тут же лезть в душу и все выспрашивать. Или наоборот – вываливать на меня какие-то свои истории, чувства и сюжеты. И стоило только мне мысленно порадоваться нашему комфортному молчанию, как Марина поинтересовалась:

      – Вам здесь нравится?

      – Только через несколько дней можно судить, успешно ли прошла пересадка в новый горшок, – уклонилась я от ответа. – У вас есть духовка?

      – Наверняка есть, – неуверенно пожала плечами она.

      – То есть лично вам ее видеть не доводилось? – уточнила я. – Что же вы, совсем не готовите, хотя бы для развлечения?

      – А какой смысл? Никому это не нужно. Есть профессиональный повар. К тому же Борису Максимовичу очень сложно угодить, – она с интересом наблюдала за тем, как я взбалтываю смесь почвы и воды в склянках, рассматриваю взвесь на просвет и окунаю в нее лакмусовые бумажки. – Знаете, когда мы были помоложе, я, конечно, готовила. Очень старалась. И каждый раз это были невидимые миру слезы и никакой благодарности. Помню, однажды мы с сестрой договорились с мясником на рынке, с огромным трудом достали баранью ногу… Вы застали дефицит?

      Я кивнула. Я могла много рассказать о дефиците и детстве, проведенном в очередях, но предпочитала послушать Марину.

      – Тащили эту баранью ногу домой, и все бродячие собаки, услышав запах крови, увязались за нами. Я отбивалась от них ногой. Принесли, разузнали особенный рецепт, несколько часов стояли у плиты. Стол накрыли к Бориному возвращению, салфетки. Ужинаем. Я попробовала, и все внутри запело: прямо медовая баранина. Сочная, нежная, ароматная. Такая вкуснятина! Мне хотелось всю эту ногу одной умять. Но я сдерживаюсь, себе кладу маленький кусочек, и сестра тоже – все Боре, чтобы он, значит, лучше насладился, распробовал и оценил. Сидим, сияем, гордимся. Ждем, когда же он хвалить начнет. А он доел, отодвинул тарелку и говорит: «Какой-то специи, по-моему, не хватает. В следующий раз повнимательнее». И уткнулся в газету.

      Я помнила, что мне нужно задать Марине какой-то важный вопрос, буквально висящий в воздухе, но он ускользал, и я никак не могла его ухватить.

      Флора. Обещания

      Вместе с Мариной мы отправились в большой дом искать духовку.

      Интерьер подавлял музейной тишиной и помпезностью. Хоромы выглядели еще более неуютно, чем моя избушка. Непомерно высокие потолки в не таких уж просторных залах создавали ощущение колодца. Отовсюду хищно выглядывали двуглавые орлы. Позолота, росписи на стенах. Гигантские пустые вазы приглушенно гудели, отзываясь на шаги посетителей. Наборный паркет пестрел геометрическим и растительным рисунком. Все, что «положено иметь» в статусном особняке.

      Через длинную галерею комнат, обставленных почти одинаковыми шелковыми стульчиками и диванчиками, мы добрались до кухни. Почему во всех усадьбах