Охота на невидимок. Юрий Вячеславович Ситников

пару шницелей, тётя Шура поспешила подняться к себе, загладить, так сказать, вину перед дядей Сашей.

      В столовой нас осталось четверо, мы с Люськой переговаривались ни о чём, тогда как Ларик с Ёлкой упорно изображали глухонемых. Сидели, как изваяния, смущённые, понурые, поглядывали друг на друга исподволь, и если взгляды пересекались, то Ёлка густо краснела, а Ларик вздыхал и начинал протирать очки.

      Толкнув меня под столом ногой, Люська кивнула на выход. В холле она прошептала:

      – Мы там лишние, видел, что творится.

      – На что намекаешь?

      – Тут и намекать нечего. Любовь. Хи-хи! Смотреть на них смешно, такое впечатление, им по пять лет.

      – Что думаешь по поводу колокольного звона?

      Люська подошла к стене, провела кончиками пальцев по волчьей морде и, задумчиво повела плечами.

      – С голодухи у него могли начаться глюки.

      – А если серьёзно?

      – Я не шучу, Глеб. Сам подумай, какой, блин, колокольный звон в этой глухомани?

      – По-твоему, он и её не видел?

      – Вержвецкую? Не знаю… Впрочем… да ну, Глеб, неохота мне всякой фигнёй голову забивать. Пошли на улицу лучше, посмотрим, в какую сказку нас занесло.

      ***

      В номере я пробыл минут пять, оделся, положил в карман на всякий случай телефон (хотя его бесполезность здесь очевидна), взял прихваченное из столовой яблоко и вышел в коридор. На первом этаже мы с Люськой встретили Всеволода Всеволодовича в компании Ивана. Неожиданная, скажу я вам, встреча. За тот год, что мы не виделись, дед нисколько не изменился: такой же орлиный взор, шапка седых волос, чуть сутулая спина, высокомерие во взгляде. Помощник Иван, высокий плотный мужчина неопределённого возраста, немного располнел, на висках появились залысины.

      – А вот и наша молодёжь, – радостно – именно радостно! – сказал Всеволод Всеволодович, положив мне руку на плечо. – Давненько не виделись. Выросли-то как. Людмилка – красавица.

      – Как вы себя чувствуете? – спросила Люська первое пришедшее в голову.

      – Соответственно возрасту. Вчера давление подскочило, весь день из номера не выходил, сегодня полегчало. Гостиница на вершине, здесь другой воздух, давление… – Старик нагнулся ко мне и, подмигнув, добавил: – Сто раз успел пожалеть, что затеял с размахом отпраздновать юбилей. Ей Богу, надо было всех дома собрать. Да что теперь об этом. Ваня, можешь идти, а я с молодёжью пообщаюсь. Вы не против?

      – Да нет, всё равно заняться нечем, – ляпнула Люська.

      – А куда намылились?

      – Хотели осмотреть окрестности.

      – Хорошее дело. Правда, осматривать здесь нечего. Горы и снег. Снег и горы. Пойдёмте в малую гостиную, потолкуем маленько. Пойдемте-пойдемте, уважьте старика.

      Стянув верхнюю одежду, и переглянувшись друг с другом, мы с Люськой поплелись за Всеволодом Всеволодовичем.

      Малая гостиная располагалась сразу за библиотекой. Сейчас она была пуста; мы устроились в удобных креслах, старик огляделся и, морщась, признался:

      – С чучелами они переборщили. Слишком много их, согласны?

      Я