Батюшка есаул. Екатерина Сергеевна Шубочкина

Гололобова виноватым в майских погромах на базарах, хотя все знают, что губернатор здесь совсем ни при чем, больше того: делал всё, чтобы эти пьяные беспорядки в городе прекратить!

      – Возможно, это только мнение лживой прессы, которая теперь способна исковеркать даже доброе и разумное, прикрываясь новомодной свободой слова? – отреагировал Михаил: – Недавно довелось читать нелицеприятную статью о епископе, где его называли лицемером и паникером, но я счел такое неуважение к нему за голословность тех мелких писак, что уже и священство не страшатся открыто унижать.

      – Уважать-то, конечно, священство надо, – задумчиво пробубнил в ответ старший Каргополов. – Только истинное христианство, сын, оно ведь в делах, а дела, понимаешь ли, не спрячешь от людей. Настораживает то, что в защиту епископа нет активных действий даже в среде священнослужителей… Ну да Господь разберется! А нам своё дело знать и выполнять полагается! – подытожил свои рассуждения уже слегка разомлевший в своем уютном кресле Михаил Семенович и тут же дружелюбно поинтересовался у сына с невесткой: – Детей-то причастили сегодня, а сами к Чаше чего не пошли?

      – Вчера в Торгашино порядки наводили: вернулся поздно, сил на молитву совсем не было, – объяснился младший Михаил. – Да и вот только, на Троицу, все причастились,

      – Что в Торгашино?

      – Крестьяне землю чужую захватили. Казаки пока на войне, их наделы с краев подергали, да еще и скотину в чужой огород пустили. Другим завидно стало, что не их коровы в том огороде, поспорили, а затем и ножи с вилами в ход пошли, – рассказал историю подъесаул, а затем, грустно усмехнувшись, добавил: – Вот в таких, отец, вопросах нам в дивизионе приходится разбираться нынче.

      – Ну а кто еще жену казака и детей его защитит коли не казаки?! – с метким взглядом, ищущим поддержки у присутствующих женщин, бойко заметил на это полковник в отставке. – Порядок в тылу – дело важное! Особенно сейчас, когда мы, наконец, наступаем по всему Юго-Западному фронту, и, судя по сводкам, наступаем успешно! Попляшут теперь эти союзнички германские! Правильного человека государь, наконец-то, поставил командовать: Брусилов – это вам не штабная марионетка, а боевой генерал! Враз закончит эту затянувшуюся проблему!

      – Боевым генерала Брусилова сделал опыт военных сражений, – многозначительно посмотрев на отца, заявил Михаил. – А вот енисейский казак, что с юности на коне и с винтовкой, для войны оказывается в итоге не подходящим.

      – Опять ты за своё! – воскликнул обреченно старший Каргополов. – Да кто тебя держит?! Тебе же уже не шестнадцать, как тогда – в русско-японскую! Езжай, воюй! Можно подумать, я лично твои рапорты отклоняю! – устало взмахнул он рукой и привстал из-за стола: – Пойдем перед чаем воздухом подышим. Дети, непоседы, уже убежали во двор – надоело наши скучные разговоры слушать.

      – Помнишь, Миша, громкие стачки и революционные волнения пятого года? – спросил вдруг отец, когда они с сыном закурили в уютной беседке в саду.

      – Кровавое