Батюшка есаул. Екатерина Сергеевна Шубочкина

А дети у меня самостоятельные: не груднички уж поди. Завтрак – вот, а дальше сами разберутся. Сиди тут, жди меня с извозчиком! И никуда не дергайся! Поняла?

      – Да, хорошо, – послушно кивнула женщина и снова присела за стол.

      Долгих поисков жилья для Сотниковых не случилось: уже вторая осматриваемая квартира пришлась Шарлотте по душе.

      – Вот и Слава Богу! Решили всё к обеду! Устраивайтесь с мужем, хлопочите, а мне пора. Извозчик тебя, Шарлотточка, довезет, а я сама пойду дальше: еще дела есть недалече. Ты обращайся, если что, не стесняйся! – рассталась Наталья с новой знакомой, которую по-женски ей было немного жалко: уж очень очевидна была неприспособленность этой утонченной белокожей молодой женщины к полевым условиям нынешней жизни.

      Вечером дома, поделившись новостями дня с мужем, Наталья между делом бросила как бы невзначай: – Как Шарлотту отправила, к родителям твоим заходила. Матушка маслом поделилась, ситца девчонкам на платья отрезала. А в воскресение на обед к ним приглашают после молебна.

      Повисла молчаливая пауза, но вопросительно-испытывающий взгляд супруги не дал Михаилу шанса оставить эту информацию без ответа: – Помирить хочешь?! Дело нужное, только выйдет ли…

      – Если сами пригласили, то теперь, выходит, твой шажок навстречу должен быть.

      – С матерью сговорились?! Отец рад, поди, что его правда взяла: на фронт снова не пустили, – только я-то отступать не намерен! Так и будем опять каждый на своем стоять, – сомневался казак в добром исходе встречи.

      – Да уж, яблоко-то от яблони недалеко упало! Оба упертые! – всплеснула руками Наталья. – Бога-то побойся! Ради заповеди: почитай родителей своих, – сделай матери поклон, да отцу не перечь два часа, – настойчиво увещевала Наталья. – Не соглашайся с отцом, коли не хочешь, но и не спорь!

      – Что ж, ты пожалуй права, посетим отчий дом, – смирился-таки супруг.

      Щедрое солнце наступившего воскресения с раннего утра обещало погожий летний день, словно созданный для мира и добра. Колокольный звон городских храмов торопил православных христиан на службу. Семья Каргополовых не была исключением. Под сводами каменной Благовещенской церкви встретились старшее и младшее поколения этой исконно казачьей семьи. Михаил скупо, но с улыбкой ответил на приветственные объятия матери, тут же переключившейся на Наталью и детей: каждого поцеловала в лобик, потрепав по щечкам. Его отец же, Михаил Семенович Каргополов, вышедший уже в отставку в чине полковника и служивший теперь Отечеству в красноярской государственной думе, с виду был строг и серьезен. Он довольно сдержанно кивнул головой в знак первого приветствия родным, однако, без широких объятий, но сразу отозвался на предложенное сыном рукопожатие.

      – Вот и хорошо, вот и славно, – радостно пошептались женщины на этот добрый знак к миру, не смотря на то, что мужчины тут же вытянулись в стойку и устремили свои взгляды на алтарь, за которым уже раздалось привычное: «Благословен Бог наш».

      Михаил Михайлович любил этот красивый двухэтажный храм