Иллюзия. Андрей Кадацкий

запрыгал к общаге. Глеб скорбно молчал. Руслан задумался о пользе астрологии, мысленно обещая прислушиваться, но попросил:

      – Ты на меня больше гороскопы не составляй.

      Лекции по физике вел сорокалетний шатен худощавого телосложения, молодежного стиля в одежде. Материал начитывал спиной к аудитории, практически не отвлекаясь. За урок мел несколько раз наскребал доску, распахнутую натрое, услужливая тряпка стирала.

      Астролог-самоучка навсегда запропал на задних партах, земляк сидел с Димкой. Летчик привычно хохмил, брянец подыгрывал. Сегодня Панасенко выглядел ощетинившимся колобком – опух от пьянки, наведывались сослуживцы. Он нарисовал в тетради по клеточкам квадрат, подсунул соседу.

      – Спроси меня, почему квадрат не круглый?

      Забаровский сотрясся от смеха, стыдливо прикрывая рот.

      – Нет, ты спроси, спроси.

      – Почему? – Руслан справился с веселостью, нагнал профессорский вид.

      – Потому что я – дальтоник.

      Брянец зажал рот, покосился в сторону, смех прорвался тихим похрюкиванием. Костик Галайда, крученый дембель с Плесецкого космодрома, постоянно сосущий кончик авторучки, повернулся к коллегам с вопросом: «Чего ржете?» Летчик незаметно умыкнул у беспечного сокурсника конспект. Забаровский видел маневр, предложил Константину пари:

      – Спорим, что я сейчас отсчитаю пять секунд, а ты не успеешь обернуться и написать в тетради слово? Только сейчас не оборачивайся!

      – Любое слово?

      – Любое.

      Галайда прикинул слово для написания, переложил авторучку в левую руку, протянул ладонь.

      – На чо спорим?

      Руслан покосился на Димку, сообразил для друга:

      – На бутылку пива.

      – Спорим!

      Панасенко разбил рукопожатие.

      – Приготовься, – напутствовал брянец. – Раз!

      Дембель резко развернулся и вместо предполагаемой тетради вонзил авторучку в парту. Колпачок выстрелил вверх, следом выскочил стержень. Приколисты легли грудью на столешницу, укрывая хохот. Физик обернулся, но не придал значения. Похихикали на соседних партах. Рассмеялся и Галайда, оценив розыгрыш, лишь попросил вернуть конспект.

      – …как вы видите, невозможность вечного двигателя напрямую вытекает из первого начала термодинамики. – Преподаватель с удовлетворением рассматривал собственные каракули.

      Димка смачно рыгнул. Физик вздрогнул, озадаченно повернулся, четко определив направление звука. Развернулись первые парты, с нескрываемым злорадством смотрел толстый староста.

      – Ну ты свинья! – выдал летчик соседу и отвернулся.

      Забаровский залился краской, не в силах промямлить «это не я», сконфуженно глядел прямо перед собой. Природная интеллигентность лектора вновь победила, со вздохом сожаления он продолжил скрести мелом.

      – Извини, вырвалось. – Щетинистый колобок толкнул Руслана плечом в плечо. – Не обижаешься?

      – На тебя невозможно обижаться. – Брянец усмехнулся. – Если бы это случилось с кем-нибудь другим, я бы ржал во все горло. Но тебе непременно нужно опохмелиться.