Секретики. Nik Rasov

и выхватывает из воды белую яхту. Он цепко держит её под брюшко, осторожно, как яичко, проносит по воздуху и опускает на кильблоки.

      Не слышимые без приёмника, голоса и звуки заполняют эфир. Несутся, отражаются и перемешиваются радиоволны:

      – Майна, Коля! Майна-майна… Хо-оп! Дай поворотик!

      Напротив Угольной пристани буксиры вальсируют вокруг большого десантного корабля:

      – «Бугель», «Бугель», примите ниточки по корме!

      Готовится к выходу в море фрегат и катятся, катятся, усиленные громкой связью команды:

      – Баковым – на бак, ютовым – на ют, шкафутовым – на шкафут!

      Наступает адмиральский час.

      И сразу, – одномоментно! – над городом прокатывается звук выстрела полуденной пушки и басовитый гудок Морского завода. Куранты Матросского клуба пробивают двенадцать раз.

      А сам Адмирал, ссутулясь, продолжает вглядываться в синюю полоску моря, виднеющеюся над верхушками деревьев.

      И продолжает гомонить и шуметь город, пока солнце не перейдёт на другой его край и не начнёт свой спуск к горизонту.

      Дневная суета умолкает. Из баров и кафе на побережье раздаётся музыка. Вечер несёт с собою прохладу и откуда-то с бульвара доносится медь духового оркестра:

      Вновь, как прежде, каштаны в цвету,

      И опять я вас жду…

      И уже красное, уставшее светить за день солнце касается воды самым своим краешком и постепенно погружается в море.

      Ночь засовывает город в чёрный мешок, с тысячью маленьких звёздных прорех. Повисает в небе Большой Ковш.

      Огни города отражаются в бухте. Белая и красная точки створных маяков указывают кораблям дорогу в гавань.

      Звуки города стихают и опадают на воду, будто осенние листья. Их легко подхватывает ночным бризом, и он несёт их прочь – за боны, мимо громады Константиновской батареи, мимо молчаливого Туманного колокола и античных колонн Херсонеса – дальше и дальше в море. И вот они уже минуют сонный Царь-град, устремляются в Проливы и некоторое время скользят по чёрной воде между африканским и европейским берегами, пока ветер не выметет их прочь за Геркулесовы столбы, где их ждёт Океан.

      И они впадают в него, приобщаются к необъятному, извечному простору и соединяются с этой бескрайней широтой, в которой когда-нибудь предстоит раствориться и нам.

      6. Сумасшедшие на юге

      – Дети, – спросила тётя Галя, – а этот сумасшедший не опасный?

      Мы придвинулись ближе: намечался интересный разговор.

      Тётя Галя недавно переехала в нашу южную провинцию из Ленинграда. Она говорила, что сделала это исключительно из-за климата, а так она, конечно, никогда бы не променяла город Революции на наш. Когда тётя Галя рассказывала о переезде, она возводила очи горе и всем своим видом давала понять на какие жертвы ей пришлось пойти и как многого она лишена теперь.

      Мы спрашивали: есть ли в Ленинграде тёплое Чёрное море, такое же как у нас и, получив ответ, недоумевали – о чём тогда жалеть-то?

      Знакомых тётя Галя ещё толком не завела и часто останавливалась, чтобы побеседовать с нами, детворой. Нам это нравилось и