Господь Гнева. Роджер Желязны

mich, mein Gott.

      Он полагал, что, говоря по-немецки, он говорит сам с собой. Но, к его удивлению, Абернати кивнул. Священник явно понял смысл этой фразы.

      – Язык «Krupp und Sohnen», – ядовито проронила Лурин. – Язык «I. G. Farben» и «A. G. Chemie». На этом мерзком языке говорили в семействе Люфтойфелей со времен Адама Люфтойфеля – точнее, со времен Каина Люфтойфеля.

      – «Erbarme mich, mein Gott», – поправил ее Абернати, – это не на языке германских милитаристов. И не на языке бесстыжих производителей химического оружия. Это Klagengeschrei человеческого существа – вопль человека о помощи свыше. Сказанное Тибором значит, – пояснил священник Лурин и Питу, – «Спаси меня, Господи!»

      – Или: «Будь милостив ко мне, Господь!»

      – «Erbarmen», – сказал Абернати, – обычно означает «будь милостив». Но данная фраза исключение – это идиома. Страдания идут не от Бога. А потому бессмысленно просить Бога быть милостивым. Его должно просить о спасении. – Доктор богословия внезапно швырнул карты на стол и энергично промолвил, обращаясь к Тибору: – Завтра утром, Тибор, в десять, в моем кабинете. Мы повидаемся с глазу на глаз, я объясню подробнее касательно таинства исповеди, а затем мы пройдем в храм, где находятся Святые Дары. Разумеется, ты не сможешь преклонить колени, но Господь, думаю, не прогневается на тебя за это. Безногий не способен преклонить колени.

      – Хорошо, святой отец, – согласился Тибор. Как ни странно, у него уже сейчас стало легче на душе. Как будто с его манипуляторов-экстензоров сняли непомерный груз, удержание которого пожирало энергию метабатареи, заставляло зловеще дымиться трансформатор, изнашивало сцепление, корежило соленоиды его тележки…

      Но до этого момента он даже не знал, что сей непомерный груз существует.

      – Три мои королевы, – сказал Абернати Питу, – бьют твои карты. Извини.

      Он забрал себе смехотворно маленькие ставки. Тибор обратил внимание, что количество фишек у Абернати неуклонно увеличивается – священник постоянно выигрывал.

      – А можно мне сыграть? – спросил Тибор.

      Игроки переглянулись с довольно отрешенным видом, словно не до конца осознавали присутствие постороннего в комнате, а уж его вопрос и вовсе недослышали.

      – Хотите войти в игру – выкладывайте доллар серебряной мелочью, – сказал Пит. Он бросил фишку на свободное место на столе. – Пусть она символизирует доллар, который вы должны банкомету. У вас имеется доллар? Не бумажный, мы принимаем только монеты.

      – Докажи Тибору, что ты говоришь не просто так, – мягко вмешался священник. – Покажи ему, что у тебя есть.

      – Пожалуйста, я всегда могу доказать, что не блефую, – сказал Пит. Он запустил руку глубоко в карман и вытащил несколько коричневых бумажных свертков, в которых находились столбики десятицентовых монет.

      – Ух ты! – удивился Тибор.

      – Я никогда не проигрываю в блэк-джек, – сказал Пит. – Я просто удваиваю ставки, пока не сорву весь куш.

      Он развернул коричневую бумагу и высыпал на стол