Господь Гнева. Роджер Желязны

она.

      – Ты крещеная?

      – Я… – поначалу заробела Лурин. – Говоря по-честному, сама не знаю.

      – Мы окрестим тебя особым обрядом, который применяем для тех, кто, быть может, уже однажды был крещен. Окрестим водой. А все остальное – розовые лепестки и все прочее, что использовали до войны в Лос-Анджелесе, – не имеет особого значения… Кстати, насчет Лос-Анджелеса, до меня дошли слухи, что Тибор намеревается совершить Странствие. Раз это дошло до моих ушей – стало быть, это не держат в секрете. Опять же по слухам, Попечители Церкви Гнева снабдили его картами, фотографиями и другой необходимой информацией, чтобы отыскать Люфтойфеля. Искренне надеюсь, что его корова не падет в пути.

      Заварив кофе и вернувшись в комнату, священник обратился к Питу Сэндзу:

      – Как насчет партии в покер? Втроем, конечно, не совсем то, но мы могли бы сыграть по маленькой – на старые медные центы.

      – О’кей, – кивнул Пит.

      Пока он ходил за колодой и коробкой фишек, Абернати придвинул к столу три стула: самый удобный – для Лурин Рей.

      – Только никакой болтовни во время игры! – строго приказал Пит своей подружке.

      Когда карты были розданы, снаружи донесся колокольчик коровы, которая тащила тележку Тибора Макмастерса. Снаружи было темно, и дорогу перед тележкой освещала ее единственная фара.

      Корова остановилась у двери, и Абернати торопливо положил свои карты на стол.

      – Пойду открою, – сказал он.

      Он вскочил, чтобы впустить внутрь прославленного художника, работавшего на Служителей Гнева.

      Сидя на тележке, Тибор Макмастерс наблюдал за игрой и дивился происходящему. Игроки постоянно что-то приговаривали – каждый произносил свой неповторимый набор фраз, которые, как быстро заметил калека, большого смысла не имели – были скорее просто междометиями, шумовым оформлением игры. Все внимание игроков было сосредоточено на картах, однотипные реплики служили средством еще больше углубиться в игру.

      Переговорить с христианским священником Тибору удалось лишь во время небольшого перерыва.

      – Святой отец, – сказал он, неприятно удивившись нервической визгливости своего голоса.

      – Да, я слушаю, – отозвался Абернати, пересчитывая голубые фишки.

      – Наверно, вы уже слышали, что я должен направиться в Странствие.

      – Слышал, слышал.

      Тут Тибор произнес заранее продуманную фразу, каждое слово которой было десять раз взвешено:

      – Сэр, если я перейду в христианство, мне не понадобится совершать Странствие.

      Беспечный вид разом слетел с Абернати. Он быстро поднял глаза на Тибора, оглядел его цепким взглядом и спросил:

      – Вы что, до такой степени боитесь?

      Теперь и остальные уставились на Тибора – он ощутил на себе неподвижные изучающие взгляды Лурин Рей и Питера Сэндза.

      – Да, – ответил он предельно просто.

      – Зачастую, – произнес Абернати, беря новую колоду и начиная энергично тасовать ее, – опасения и страх