Вход только в маске. Дарья Владимировна Торгашова

нашем уровне мы работаем с царской Россией. Вообще каждый филиал представляет собой подобное древо! Однако все они между собой связаны, и можно переходить из одного в другой – и из одной эпохи в другую. Дело только в возможностях разума и внутренних ограничениях.

      Инга вспомнила приключение Вадима, который попал в иллюзию реально живших викингов благодаря своей любви к играм-стратегиям. И сразу же возник новый вопрос.

      – В этом вашем Несбывшемся… есть и представления о загробной жизни? Всякие Вальхаллы, Ирии, Элисии и тому подобное? И можно увидеть, что сейчас переживает душа какого-нибудь древнего покойника… который много мечтал, но в жизни мало чего добился?

      Надя порозовела.

      – Как ты хорошо сказала! Ты ведь верующая, правда? Я тоже, хоть я некрещеная. Да, у нас есть доступ и к этой сфере.

      Она покачала головой.

      – Я не знаю, что такое рай, что такое ад, но мне кажется, что все это должно быть так же индивидуально… Для каждого человека есть свой потолок представлений… о счастье и о наказании за грехи. И собственная возможность преодолеть потолок, вырасти выше. Но для «Асгарда» даже это не главное.

      Надя помолчала, глядя в сторону и сжав руки на коленях.

      – Ты заметила, что общее у всех людей? У всего человечества? Мало кому удается добиться того, чего он желает. И между нами постоянно возникает… конфликт…

      – Конфликт интересов, – подсказала Инга.

      – Вот именно! Всеобщее земное счастье – это утопия. Ты согласна? Хотя, например, мы с тобой живем в очень благополучную эпоху, несмотря на ковид. Сто лет назад была эпидемия испанского гриппа, гораздо хуже! А уж про мировые войны и говорить нечего!

      Надя передернулась.

      – И чем глубже, тем в целом больше трагедий и катастроф, и несправедливости. И невежества. И вообще… Поэтому с глубинными уровнями работают только настоящие специалисты и с очень крепкими нервами. Госпожа Стормдален может работать с любым, – похвасталась Надя Литвинова: будто своим личным достижением.

      – То есть вы здесь создаете царство иллюзий… в том числе и для мертвых? Для тех, кто уже прожил свою неблагополучную жизнь?

      – Да. Но самое главное – мы здесь работаем с детьми.

      – Какими детьми? Несбывшимися? – вырвалось у Инги с нервным смешком.

      – Именно так! И ничего нет забавного!

      Серые Надины глаза гневно сверкнули.

      – Мы создаем подходящую атмосферу для детей, которые могли в свое время родиться, но не родились. Для мертворожденных… Абортированных… И для тех, кто умер в младенчестве… Как ты понимаешь, чем ниже уровень, тем таких больше. Знаешь, Инга, абортированные дети – они ведь уже живые. Но они растут очень медленно, и многие остаются младенцами целые столетия и даже не понимают, что с ними случилось. А наша эпоха в этом смысле исключительная.

      Надя вздохнула.

      – Очень многие женщины пьют гормональные таблетки. То есть могут убивать зачатых детей, даже не подозревая об этом, и вообще относятся к таким вещам… непозволительно