Лагерный пахан. Владимир Колычев

она все же пригласит его на чашку чая, вдруг захочет уронить свою голову на крепкое мужское плечо. Он надел форменные брюки, но отбросил в сторону рубаху – пусть Кристина увидит его голый и отнюдь не чахлый торс. Ведь женщине куда приятней, когда голова падает на обнаженное плечо. И вряд ли ее смутит выколотый на груди олень, символ свободы, и демон с крыльями, знак жестокости…

      Трофим очень хотел увидеть Кристину, но дверь ему открыл низкорослый лысый толстячок лет сорока. Большая голова, маленькие бегающие глазки, тонкая шея, короткое бочкообразное туловище, кривые, как у монгольского всадника, ноги. Впечатление комическое – шарик-лошарик на колесике…

      – Что вы хотели, молодой человек? – заискивающе улыбнулся он.

      – Э-э, а Кристину можно?

      Трофим заглянул ему за спину. Некогда замызганная комната Гаврилыча преобразилась, не узнать. Новые обои с золоченым орнаментом, пышный азиатский ковер на стене, шкаф, отливающий лаком. Кристина сидела в кресле за журнальным столиком. В руках журнал «Работница», полы халата разведены.

      – Можно! – отозвалась она. – Но не всем…

      Отбросила в сторону журнал, сначала прикрыла ноги полами халата и только потом поднялась с кресла. Но сделала она это лишь затем, чтобы переместиться в другую, скрытую от глаз половину комнаты.

      – Вы слышали? – лукаво улыбнулся толстячок. – Можно, но не всем.

      – А ты вообще кто такой? – довольно грубо спросил Трофим.

      – Как это – кто? Шмаков Викентий Вячеславович…

      – Шмаков?.. – оторопело выдавил из себя Трофим. – Так это ты муж Кристины?

      – А вас что-то удивляет?

      – Да нет, я просто хренею…

      Нестерпимой была сама мысль, что Кристина может быть замужем за этой нелепостью. Это ж до какой степени нужно опуститься, чтобы спать с таким уродцем?

      – Э-э, а тебе что, можно с ней, да? – скривил губы Трофим. – Ну, мне типа нельзя, а тебе можно, да?

      Толстячок свел к переносице хлипкие бесцветные брови. Он пытался создать угрожающий эффект, но вышла умора, вызывающая истерический смех.

      – Боюсь, что я вас не понимаю…

      – Слышь, мужик, ты дурака не включай, не надо. Все ты понимаешь… Спишь с Кристиной, да?

      – Позвольте!

      – Слышь, ты интеллигента здесь не строй! Интеллигенты у нас на параше живут, понял!..

      – Прекратите! – потешно топнул своей кривулькой толстячок.

      – Чо ты сказал?!

      Трофим уже собирался схватить его за грудки, когда из комнаты, отталкивая в сторону мужа, вынеслась Кристина. Волосы дыбом, в глазах огонь, брови чуть ли не на кончике носа. С разгона, свирепо толкнула его в грудь:

      – Ты чего это о себе возомнил, придурок?

      Она была похожа на матерую квочку, защищающую свой выводок от ястреба. Трофим опешил от столь безжалостного натиска.

      – Эй, ты чего?

      – Много на себя берешь, понял! – не унималась она.

      – А что я сделал?

      – Ты на мужа моего не наезжай, понял!

      Она так уверенно и хлестко